ЧЕРНАЯ ПИРАМИДА

Глава 1.  Погоня

Солнце жгло ему затылок, а все мышцы будто кричали от боли. Ноги подкашивались, и наконец он все-таки рухнул на раскаленный песок. Горячие иглы впивались в кожу. Он отчаянно барахтался, пытаясь встать, а песок грозил поглотить его, будто трясина. Он оглянулся, проверяя, нет ли погони. Далеко позади виднелось большое песчаное облако, и оно постепенно приближалось. Их было много. Почувствовав, как по щекам струятся слезы, он снова споткнулся и скатился с бархана. Он вымотался до предела, тело его обмякло, как тряпка. Наконец он перестал катиться и просто лежал у подножия дюн и глядел в голубые небеса. Собравшись с силами, он приподнялся на четвереньки, и тут его захлестнула волна отчаяния. Все его мысли были лишь о жутких, непонятных кошмарах, пронизанных отблесками прошлого. В голове вертелись сотни вопросов, но он не мог облечь их в слова, они ускользали, едва он пытался поймать их. Ему никак не удавалось задержаться на одной мысли. Он уткнулся лицом в ладони и беззвучно заплакал. Они нагнали его возле высокого песчаного бархана, сжали в кольцо. Лошадиное ржание и солнечные блики на тщательно отполированных мечах и наконечниках копий сбивали его с толку и пугали. В воздухе клубились тучи песка, и мальчик едва мог различить силуэты окруживших его людей. Он дрожал, тело его горело в потоках палящего зноя, воздух огнем жег легкие. Вокруг него стояли сверкающие колесницы и лоснящиеся от пота лошади. Королевские воины глядели на мальчишку со вселяющей ужас радостью, выставив вперед луки, натянув тетиву. Двое воинов спешились и, опираясь на копья, направились к нему. — Довольно! Мальчик поднялся и увидел Понтикаса, старейшего вельможу, на которого все смотрели со страхом и почтением. Тот сошел с позолоченной колесницы, запряженной двумя черными жеребцами. В руке он держал жезл в виде морской змеи. Изумрудные глаза полыхали иссиня-черным огнем. Мальчишка поднял руки в традиционном приветствии, и в ту же секунду Понтикас взмахнул жезлом. Глаза змеи заставили мальчугана снова опуститься на колени. Он старался не встречаться с этим взглядом, но сияние изумрудов уже поймало его в плен. Путаные мысли, яркими вспышками озарявшие его сознание, поблекли и потускнели, и на их место пришли другие думы.
Словно бы над ним властвовала чужая воля.
Он казался самому себе одиноким и чужим. Дикий рев зародился в глубинах его души, вырвался из глотки и перерос в протяжный вой.
Он был растерян и испуган, и боялся он не Понтикаса, а себя!
Понтикас опустил жезл и заглянул мальчишке в глаза.
— Пусть Манор, мальчик-пес, отправляется в Пустыню Бытия! — крикнул старик.
«Манор, мальчик-пес, неужели это я?!» Мальчишка отчаянно пытался сказать хоть что-нибудь, но из его рта вырывалось лишь глухое рычание да тихое повизгивание.
Внезапно он ощутил острую боль в виске, и всё погрузилось в темноту.
Воины сгрудились вокруг вырытой ими огромной ямы.
Они монотонно напевали, потрясая кулаками в сторону черной пирамиды из эбенового дерева, возвышавшейся рядом с дырой.
Мальчик вдруг осознал, что привязан к столбу льющейся воды.
Сбитый с толку, растерянный, он зачарованно глядел на эбеновую пирамиду. Та была украшена переливающейся серебряной инкрустацией. Лучи солнца отражались от загадочных узоров, окружая пирамиду волшебной аурой.
Пораженный восхитительным зрелищем, мальчишка попытался улыбнуться. Но обнаружил, что это ему не под силу. Лицо не слушалось его, будто стало чужим.
Он встряхнул головой, та показалась странно тяжелой. Что же с ним происходит? Он никак не мог понять...
Шелест шагов по песку заставил его обернуться.
Понтикас возложил мальчику на голову руку и наклонился к нему поближе.
— Я вижу, ты испуган, — прошептал старик, улыбаясь почти ласково. — Не бойся, я ничего против тебя не имею. Я даже ненадолго восстановлю твою память, чтобы тебе не пришлось уходить от нас в неведении.
Рука Понтикаса была теплой, и мальчишку вдруг оглушили вспышки света, ударившие из ладони в его череп.
В его сознание стремительным потоком хлынули воспоминания. Он отчаянно пытался ухватиться за них, но Понтикас внезапно отнял руку, и голова снова налилась свинцом.
Мальчик отпрянул, и тут его взгляд упал на чёрную пирамиду, где-то в глубинах сознания зажглась мысль, что она предназначена для него.
В висках молотом стучали воспоминания о волшебных тюрьмах.
Когда-то он думал, что это всего лишь бабушкины сказки о злодеях, которых брали в плен и отправляли в Пустыню Бытия. Их хоронили заживо, чтобы они никогда не смогли вернуться назад.
Он встретился взглядом с Понтикасом.
— Ну что, воспоминания помогли тебе хоть немного? — улыбнулся старик. — Пусть они будут моим прощальным даром.
Мальчик ощутил, как ужас, будто ток, пробежал по его позвоночнику Волосы на затылке встали дыбом. Протяжный жалобный вой исторгся из его горла, нарушая стройное пение воинов.
Понтикас с силой ударил жезлом по земле и возгласил приказ: бросить пирамиду в яму.
Люди возобновили пение, а два ближайших к пирамиде воина подхватили ее. Под одобрительные крики толпы они перевернули зловещую темницу и бросили в дыру.
Люк в ее основании был открыт, и Понтикас склонился над ним. В руке он держал богато украшенную вазу, из нее в черный зев полилась вода.
Струя сверкала и искрилась, будто драгоценные камни, и всё никак не иссякала. Толпа ревела, а Понтикас довольно улыбался. Понтикас... — думал мальчик. — Где-то я уже слыша это имя...» Еще мгновение назад он бы вспомнил, а теперь никак не мог сообразить, откуда знал его. Оно казалось одновременно до боли знакомым и чужим.
Двое воинов крепко вцепились в него и подвели к пирамиде.
Охваченный страхом, мальчишка попытался вырваться из державших его рук, но не смог. Слишком сильны были конвоиры. Понтикас положил холодную влажную ладонь на лоб мальчишки и что-то забормотал. Паренек прислушался, но слова звучали незнакомо. Ничего разобрать не удалось.
Казалось, это какой-то другой язык. Мальчишка в отчаянии выгнулся дугой, но рука Понтикаса даже не дрогнула.
Тогда мальчик подался вперед и вдруг увидел свое отражение в темной воде, наполнявшей пирамиду.
У него внутри всё оборвалось. Свет дня померк, перед глазами поплыли темные пятна. Из воды на него глядела собачья морда!
Мальчуган больше не слышал завываний гулявшего по пустыне ветра, возбужденных криков толпы и своих собственных воплей, наполнявших воздух. Его впихнули в пирамиду и захлопнули люк.
Еще долго он кричал, окруженный темнотой, водой и деревом.
Мальчик не мог припомнить, сколько это продолжалось, прежде чем он умолк.
Но там, где каждое биение сердца длилось вечность, это был очень долгий срок.
Возможно, целая жизнь.

Глава 2. Выставка

Ирмины мысли блуждали где-то далеко, витали среди зеленой листвы, порхали рядом с изящными бабочками на легком летнем ветерке.
Не то чтобы Ирма нарочно не слушала мистера Коллинза, увлеченно повествовавшего об истории Древнего Египта, просто она ничего не могла с собой поделать. Ветерок обдувал ее лицо, а солнышко согревало кожу, и Ирма представляла, что она гуляет на улице...
Чародейка закрыла глаза и вздохнула, от души желая оказаться снаружи не только в мечтах, но и наяву, вместо того чтобы томиться в душном классе.
Ее грезы были внезапно прерваны пристальным взглядом мистера Коллинза. Он, без сомнения, уже давно стоял возле парты и буравил Ирму глазами. Весь класс затих, ожидая, что будет дальше.
— Ну, я жду, Ирма. — Мистер Коллинз строго нахмурил брови.
Девочка почувствовала, как заливается краской. У нее за спиной раздались смешки. Она затравленно огляделась по сторонам и поймала внимательный взгляд Тарани. Подруга успокаивающе улыбалась ей.
— Сет? — брякнула Ирма, сама не зная почему.
— Странно, а я-то думал, ты вообще меня не слушала. — Мистер Коллинз удивленно покачал головой.
Ирма обернулась и наградила Тарани благодарной улыбкой. Изо всех волшебных способностей, которыми обладали подруги, телепатия выручала Ирму чаще всего.
Но Тарани в ответ посмотрела на неё суровым взглядом. «Учти, я покрываю тебя в последний раз, Ирма. На уроке нужно слушать учителя. Волшебство дано нам не для того, чтобы жульничать!»
Ирма состроила самую невинную гримаску и подумала: «Ладно, я, Ирма Лэр, торжественно клянусь, что отныне и впредь всегда буду думать о Сете... Хотя я представления не имею, где это на карте!»
Ирма выпрямилась и сложила руки на парте, как примерная ученица. Она еще им всем покажет, что Ирма Лэр может учиться не хуже остальных!
— Весь класс слышал, что сказала Ирма? — продолжал мистер Коллинз, повысив голос. — Сет был одним из многочисленных египетских богов. В еле -дующий понедельник в городском музее Хитерфилда открывается выставка древностей. Многие экспонаты — древнеегипетского происхождения.
А самый интересный из них — черная пирамида из эбенового дерева с серебряной инкрустацией, которую недавно нашли при раскопках в пустыне. До сих пор никому не удалось расшифровать надписи, которыми она покрыта. Разве у вас от этого не захватывает дух?
"Уж так захватывает, дальше некуда!» — подумала Ирма. Она жалела, что у нее не хватило смелости сказать это вслух. Даже самая хорошая шутка становится не такой смешной, если не произнести ее во всеуслышание.
Мистер Коллинз смотрел на своих учеников с таким торжествующим видом, будто только что открыл новый континент или добрался на лыжах до Северного полюса.
— На завтра я запланировал экскурсию в городской музей! — наконец провозгласил он.
— Но ведь выставка открывается только в понедельник, разве нет? А до него почти целая неделя. — заметила сидевшая позади Ирмы Хай Лин.
— Разве я не предупреждал вас, что прежде чем говорить, нужно поднять руку? — сказал историк.
Хай Лин вздохнула и подняла руку.
— Вижу, ты опять что-то записывала, — усмехнулся мистер Коллинз. — Если бы вы, ребята, делали конспекты так же старательно, как Хай Лин выводит каракули у себя на ладони, мне не пришлось бы повторять свои слова по два раза.
— Ну, надо же где-то записывать мысли, которые не умещаются в голове. — Ирма обернулась и озорно подмигнула подруге.
— Я просто удивилась, почему мы идем в музей завтра, если выставка только с понедельника, — произнесла Хай Лин.
— Мне ясен ход твоих мыслей, — с улыбкой
произнес историк и умолк.
Была у него такая привычка: делать паузу, прежде чем сказать самое важное.
«Одного он не понимает, — подумала Ирма со вздохом. — Если за паузой не следует ничего интересного, то номер не срабатывает!»
— Хай Лин права, — вставила Ирма. Коллинз, очевидно, сбился с мысли. Когда он
обернулся к Ирме, на лице его отражалось недоумение.
— Я согласна с ней, — продолжала Ирма. — Зачем идти сейчас, если до понедельника чуть ли не
неделя?
Все засмеялись, а мистер Коллинз раздраженно качнул головой и попытался утихомирить класс.
— Ирма Лэр! — громко произнес он, неодобрительно глядя на Ирму.
— Простите, я ляпнула, не подумав, — извинилась Ирма, и уголки её губ поползли вверх. — Папа говорит, что мои шутки кого угодно достанут. Наверное, это у меня от мамы.
Класс снова захохотал, и Ирма не смогла сдержать довольной улыбки.
— Обязательно упомяну этот факт, когда буду писать твоим родителям небольшую записочку... — ехидно заметил учитель.
Ирма поняла, что переборщила. «Вот вечно я так, не могу вовремя остановиться!» — с тоской подумала она, кусая губы.
— Выставка действительно начнет работать только в понедельник, но я договорился, что для нашего класса устроят экскурсию еще до официального открытия, — продолжал мистер Коллинз, не обращая внимания на Ирму, которая послушно склонила голову, невинно хлопая ресницами.
— Это значит, что уроков завтра не будет? — уточнила Тарани.
Мистер Коллинз кивнул.
Класс охватило бурное ликование.
— Боже, как же просто добиться популярности среди учеников! — произнес мистер Коллинз, отвесив театральный поклон.
Ирма обернулась к Хай Лин.
— Раз завтра не надо в школу, у меня будет больше времени. Смогу наконец растолковать родителям, почему я вечно шучу некстати, а их потом вызывают учителя.
— Не волнуйся, ты и тут сможешь отшутиться, — улыбнулась Хай Лин и снова принялась карябать что-то у себя на ладошке.
— Эй, у кого из нас самый острый язычок: у тебя или у меня? — хихикнула Ирма, делая вид, что слова подруги не задели ее.
Тут прозвенел звонок, и класс мгновенно пришел в движение. Все торопливо распихали пеналы и учебники по рюкзакам и ринулись к дверям,
Ирма спешила вместе со всеми и вдруг услышала, как учитель назвал ее имя.
— Кажется, ты кое-что забыла. — Мистер Коллинз с хитрой улыбкой протянул девочке записку.
— А это правда необходимо? — жалобно спросила Ирма. — Я всего лишь подросток, и пока не умею вовремя сказать себе «стоп».
— Понимаю, — сочувственно произнес историк, и в душе у Ирмы зародилась надежда, что он заберет записку назад, и на этом всё закончится. — Считай, что я даю тебе возможность освоить эту премудрость. Недаром я здесь учитель, а ты ученица. — и он с до¬вольным видом выпроводил девочку из класса,
Ирма свернула записку вчетверо и, даже не взглянув на нее, засунула в карман.
— Всё в порядке?
Тарани, Хай Лин, Вилл и Корнелия ждали подругу у школьных ворот.
— Всё в порядке? — поинтересовалась Хай Лин, с сочувствием похлопывая Ирму по плечу.
— Нет, — ответила та и извлекла на свет помятую записку.
— Девочки, вы не забыли, что завтра концерт Голубого гнома»? — спросила Вилл, стараясь хоть
как-то подбодрить Ирму.
— Не знаю, смогу ли я еще хоть куда-нибудь пойти, после того как передам родителям это, — проворчала Ирма, помахивая бумажкой.
— Не стоит расстраиваться заранее, — наставительно заметила Корнелия.
— Тебе-то легко говорить, — буркнула Ирма. — У тебя отец не полицейский, а мой — да. Он твердит, что сначала ребенок приносит из школы такие записки, а потом, глядишь, и в тюрьму загремит.
— Да ладно тебе, — прервала подругу Корнелия, выхватив записку у нее из рук. — Вечно ты преувеличиваешь!
Она развернула листок и пробежалась по нему глазами, прежде чем Ирма успела снова завладеть им.
— Ну, если после этой записки родители перестанут выпускать тебя из дома, я с удовольствием составлю тебе компанию, — рассмеялась
Корнелия.
Ирма тоже прочитала её и вздохнула с облегчением.
— «Ты на неделю опаздываешь с докладом. С наилучшими пожеланиями, твой учитель истории, мистер Коллинз», — прочитала вслух Вилл, заглядывая Ирме через плечо.
— Кто бы мог подумать! — захихикала Тарани. — Оказывается, Ирма не единственная шутница в Шеффилдской школе.

Глава 3. Черная пирамида.

Едва проснувшись, Ирма сразу поняла, что сегодня именно тот день, когда вообще не стоит вылезать из кровати. Будильник так и не прозвенел, в носке обнаружилась дырка, у велика сдулась шина, а мама была не в духе — ей пришлось сто заглядывать к дочке, чтобы добудиться ее.
«Просто не понимаю, как такое возможно, что за одну ночь все разительно переменилось! Толь-вчера всё шло путем, а сегодня мир обернулся ив меня!» — подумала Ирма, взяв с тарелки приготовленный мамой бутерброд. — Я тебя люблю, соня. — Мама попыталась обнять Ирму на прощанье, но та уже вывернулась поспешила к дверям.
Она мчалась к музею и чувствовала, как сердце разбухло в груди, колотясь словно сумасшедшее. Кровь ритмично стучала в ушах, во рту появился неприятный кисловатый привкус. Девочка на бегу пыталась припомнить, что ей снилось.
Но в памяти ничего не осталось, лишь смутный образ текущей воды.
Ирма зажмурилась так крепко, что перед глазами заплясали точки. Вдруг она почувствовала, что перенеслась в какой-то темный, тесный закуток со стенами из сбегающей вниз воды.
— Что за ерунда? — пропыхтела Ирма, открывая глаза. и вовремя: еще секунда, и она налетела бы на испуганную старушку с пуделем под мышкой.
— Простите! — выпалила девочка и понеслась дальше, чувствуя спиной раздраженный старушкин взгляд.
«Я настоящий трудный подросток! Чуть не сшибла бабульку с ног!» — со смехом подумала Ирма.
Сердце стучало как барабан, каждый шаг отдавался в позвоночнике, а перед глазами у чародейки возникла картинка. Постепенно изображение прояснялось, и, прислонившись спиной к музейным перилам, Ирма наконец смогла разглядеть его вполне отчетливо.
Это был город с белыми стенами, голубыми куполами и великолепным замком посередине. Кто-то махал ей с красивого балкона.
«Может, это и глюк, но почему тогда я чувствую грусть?» — подумала Ирма, с трудом переводя дыхание.
Девочка открыла входную дверь музея, стараясь выкинуть странное видение из головы. Мистер Коллинз ждал ребят в холле. Он совершенно не выглядел сердитым, скорее наоборот —довольным. Ирма сочла это добрым знаком.
— Я уж было опасался, что ты не придешь, Ирма. — произнес учитель.
Ирма изо всех сил пыталась отдышаться. Грудь ее ходила ходуном, лицо раскраснелось. Она принялась втолковывать историку, что сегодня у нее неудачный день. Рассказала ему про порванные носки, сдутые шины и назойливую маму, которая не может проявить к подрастающему поколению хоть капельку сочувствия. Мистер Коллинз рассмеялся и покачал головой, решил, что она шутит, но Ирма в кои-то веки была абсолютно серьезна.
Учитель развернулся и направился к музейному кафе, беззлобно ворча на ходу, что всем пришлось ждать. Ирма потрусила следом. В кафе уже собрался весь класс. Ребята в нетерпении ерзали на стульях. Тарани и Хай Лин замахали Ирме руками, она поспешила к ним и плюхнулась на свободное место за их столиком.
— Ты что, бежала? — поинтересовались они.
— А разве не видно? — хмыкнула Ирма.
— Как это на тебя похоже! — захихикала Тарани.
— Я просто не выспалась, вот и всё, — попыталась было объяснить Ирма, но подруги лишь покачали головами,
Ирма предпочла отшутиться, чтобы ничего не рассказывать чародейкам. А что тут расскажешь? Что она чувствует себя разбитой из-за сна, которого толком и не запомнила?
— Все собрались? — неожиданно спросил мистер Коллинз, да так громко, что стены едва не задрожали. Он смущенно огляделся и, понизив голос, продолжил: — Я и забыл, какое здесь сильное эхо.
— У нас ремонт, многие залы пусты, поэтому звук разносится дальше, — извиняющимся тоном пояснила миссис Сведаль, смотрительница музея.
Девочки огляделись и обнаружили, что с потолка свисают куски штукатурки, к стенам притулились леса, а на полу валяются инструменты.
— Сомневаюсь, что всё успеют закончить к понедельнику, когда откроется выставка, — прошептала Тарани.
— Ну, ты же не разбираешься в ремонтных работах, — съязвила Ирма.
— В знак признательности мистеру Коллинзу за его заслуги и неоценимую помощь в организации новой выставки мы договорились о специальной экскурсии. Я буду вашим гидом, — продолжала смотрительница.
— По-моему, она втрескалась в историка, — улыбнулась Тарани.
— Что она в нем нашла? — удивилась Хай Лин.
— Да уж, он не слишком привлекательный мужчина, — подхватила Ирма. — Должно быть, ее подкупили его душевные качества.
Смотрительница кокетливо покосилась на мистера Коллинза.
— Вы это видели? — шепотом спросила Хай Лнн.
Тарани и Ирма закивали.
— Гадость какая! — Ирма скорчила рожу.
А он, похоже, ничего не замечает, — сказала  Хай Лин.
— Все его мысли — в далеком прошлом. Готова поспорить, его не интересуют женщины, которые не забальзамированы и не запрятаны в саркофаги — лукаво усмехнулась Ирма.
— Но он ведь встречается с мамой Вилл, — напомни подруге Тарани.
— А ты видела, как выглядит мама Вилл по ночам? Может, хуже мумии, — рассмеялась Ирма.
Миссис Сведаль распахнула двустворчатые двери, ведущие в музейные залы. Девочки поднялись вслед за мистером Коллинзом вошли внутрь. Класс разбрелся по залу. Ребята обменивались впечатлениями и просто болтали, и их приглушенные голоса эхом разносились в гулком помещении.
Вдруг Ирме вспомнилось то странное ощущение, которое было у нее с утра.
— Ирма, что с тобой? Голова кружится? Всё в порядке? — встревожилась Тарани. — Ты так побледнела!
— Я же сказала, что плохо выспалась, — пробормотала Ирма.
— и говоришь ты слишком тихо, это на тебя не похоже, — шутливо вставила Хай Лин, пытаясь ободрить подругу. Она приложила ладошку к Ирминому лбу. — По крайней мере, температуры нет.
— Спасибо, — фыркнула Ирма, легонько отпихнув Хай Лин. — Нечего меня трогать!
— Давайте пройдем в главный зал, там мы сейчас распаковываем самый любопытный экспонат, — произнесла смотрительница, жестом приглашая ребят следовать за собой.
— Мы же еще здесь ничего не осмотрели! — притворно возмутилась Ирма.
— Посмотрите направо. Там мы видим Анубиса. А слева находится копия Розеттского камня, — с широкой улыбкой произнесла Хай Лин, размахивая руками, как стюардесса, показывающая, где у самолета запасные выходы.
Тарани и Ирма расхохотались.
— Ну кто-то же должен играть роль школьного клоуна, пока Ирма не в форме, — объяснила Хай Лин и девочки вместе с остальными ребятами из класса двинулись в главный зал.
Помещение заполнял свет, лившийся сквозь пыльное окно в потолке. В лучах, словно снежные хлопья, танцевали пылинки.
Ирма прикрыла рот ладошкой и кашлянула.
— Хочешь что-то спросить? — громко разнесся Коллинза.
— Нет, просто тут пыльно, — помотала головой Ирма.
Черный мраморный пол покрывали грязные разводы, и только по разбросанным инструментам можно было догадаться, что это музейный зал, а не какая-нибудь недавно вскрытая древняя гробница, в которую веками никто не заглядывал.
Миссис Сведаль подошла к стене и нажала на кнопку. Окно в потолке распахнулось, впуская поток
свежего воздуха.
— Простите, ребята. Как я уже говорила, у нас ремонт, но к открытию выставки мы всё закончим,— произнесла смотрительница.
— Подойдите, пожалуйста, сюда и встаньте кругом — торжественно обратился к классу мистер
Коллинз и указал на огромный ящик, стоявший посреди зала. — Через минуту вы станете свидетелями небывалого события!
Он подмигнул смотрительнице, и та, покраснев, отрывисто сказала что-то в мобильник. Вскоре в зал с противоположной стороны вошли двое рабочих в комбинезонах.
— Это класс мистера Коллинза, я вам о нем говорила, — женщина нервно хихикнула.
Рабочие улыбнулись и поздоровались с ребятами.
— Небось, сгораете от любопытства, а? — спросил тот, что повыше.
Послышалось несколько смешков, но никто не ответил.
— Так я и думал, — он громко расхохотался. — Со времен моего детства школьники не особенно изменились.
— А мне ужасно хочется знать, что там, внутри! — с пылом воскликнула Ирма и сразу поймала на себе несколько удивленных взглядов, в том числе и историка. — По крайней мере, мне интересно...
Теперь на нее уставились все.
— С каких это пор ты начала подлизываться к учителям? — прошептала Хай Лин, озадаченно поглядев на подругу.
— Мне просто невыносимо видеть, что Коллинз стоит там как идиот... — пожала плечами Ирма. — Ты права, вообще-то школьные дела меня не занимают... Но тут мне показалось, что я поступаю правильно.
— Может, это как-то связано с недосыпом? — улыбнулась Хай Лин.
— Знаешь, наверное, звучит глупо, но мне кажется, очень даже связано! — ответила Ирма. —
в этой комнате что-то есть... и это что-то как будто хочет проникнуть ко мне в голову.
— Просто ты не выспалась, — пожала плечами Хай Лин.
Тарани окинула Ирму обеспокоенным взглядом.
— На твоем месте я бы отпросилась у Коллинза домой пораньше. У тебя не слишком цветущий вид.
— Я какая-то сонная... и в то же время бодрая. То же самое было и ночью. Я вроде бы спала, а вроде бы и нет. Но если отвлечься от этого, то я отлично себя чувствую, — улыбнулась подружкам Ирма. — Я тут немного вздремну на ходу, а вы не забудьте разбудить меня, когда всё закончится.
— Они открывают ящик! — воскликнула Тарани, выгибая шею, чтобы лучше видеть.
— Эй, вам совсем на меня наплевать? — простонала Ирма. — Может, мне тоже стоит стать мумией и забраться в какой-нибудь саркофаг, чтобы вы обращали на меня больше внимания?
— Хватит ныть! — Хай Лин схватила Ирму за руку и встряхнула ее.
— Эй, прекрати! Кажется, я попросила ко мне прикасаться!
Хай Лин с улыбкой выпустила Ирмину ладонь и пристроилась рядом с Тарани, чтобы взглянуть на то, как будут распаковывать груз.
Двое рабочих вскрывали ящик с помощью лома.
По залу гулко разносился скрежет гвоздей, вытаскиваемых из дерева. Они падали на пол с таким лязгом, что кое-кто даже зажал уши.
Девочки обменялись гримасками. Звук был почти столь же противным, как скрип сухой губки, когда мистер Коллинз протирал ею доску.
Рабочие осторожно сняли крышку, и бортики сразу упали на пол с гулким стуком. В воздух взметнулись опилки и стружка, и из-под них показалась верхушка чёрной пирамиды.
Миссис Сведаль подошла ближе.
— Позвольте мне, — сказала она рабочим и принялась смахивать с пирамиды стружку.
— Ладно, вы пока смотрите, а мы вернемся попозже. А то, может, захотите тут прибраться вместе с нами? — с хитрой улыбкой сказал рабочий повыше и шутливо пихнул своего приятеля локтем. Они неизвестно откуда взяли по кофейной кружке и вышли из зала.
— Как красиво! — ахнула Ирма, когда на блестящую поверхность упали солнечные лучи.
— Свет укутывает пирамиду, словно шаль... — восхищенно прошептала Хай Лин.
— Обратите внимание на надписи. — Мистер Коллинз показал на символы, украшавшие грани и заставлявшие их сверкать. — Судя по всему, сама пирамида египетская, — продолжал он. — Однако эти серебристые надписи — не иероглифы... Поразительно, не правда ли? и это не единственная загадка этой странной находки. Недавно ее откопали в районе, который археологи уже изучили вдоль и поперек, но так ничего там и не нашли. Однажды она просто появилась среди песка, словно ее только что зарыли.
— Выглядит действительно как новенькая, — шепнула Хай Лин.
— Что, и тебя пробрало? — поддела подругу Ирма. — А я думала, тебя интересует только одно:
красноречивые взгляды, которыми якобы обмениваются смотрительница и Коллинз.
— Ты неисправима! — рассмеялась Хай Лин, качая головой.
— К церемонии открытия выставки мы установим пирамиду так, как она была обнаружена: основанием вверх, а вершиной вниз, — объяснила
миссис Сведаль. — Не знаю, почему ее закопали именно в таком положении, но некоторые знаки на поверхности можно истолковать как предупреждения не переворачивать.
— А почему она должна стоять именно так, а не иначе? — спросил кто-то из первых рядов.
— Скорее всего, это какое-то суеверие, — с улыбкой ответила смотрительница. — Но некоторые ученые считают, что надписи говорят: пирамида впитывает и накапливает лунный свет, чтобы потом дать жизнь... магическому существу. Как я уже сказала, это всего лишь старые суеверия и легенды, но с научной точки зрения правильнее выставлять экспонаты в таком виде, в каком их нашли.
— А что это за магическое существо? — спросила Хай Лин, не забыв поднять руку, как в школе.
Мистер Коллинз рассмеялся.
— Какое-нибудь чудовище или зверь. Однако эти знаки можно толковать по-разному. Язык, как тебе известно, весьма сложное явление со множеством диалектов, наслоений, идиом и так далее. Один язык очень отличается от другого...
— Ты что делаешь?! Совсем с катушек съехала?! — зашипел на Хай Лин один мальчишка. — Теперь он закатит такую лекцию, что мы останемся тут навечно, пока сами не превратимся в мумий!
— Расслабься! — с озорной улыбкой сказала Ирма. — Его легко отвлечь.
— Это под силу разве что человеку с твоим опытом... — покачал головой паренёк.
— ...который подкреплен кучей двоек по истории, — хохотнул его приятель.
Девочка пожала плечами, показывая, что ее ни капельки не задели их слова.
— А что внутри у этой пирамиды? — спросила она, подняв руку. — Может, это усыпальница? Или там спрятаны сокровища?
Хранительница рассмеялась. — О, это было бы замечательно, не правда ли? Ведь большинство пирамид действительно строились как гробницы для фараонов, и там оставляли всё, что могло пригодиться правителю в жизни после смерти: оружие, золото, драгоценности... — Она сделала паузу для усиления эффекта. — Однако эта пирамида особого рода. Как видите, она невелика, не больше кукольного домика... и никто так и не смог вскрыть ее. Мы просканировали эту странную находку на наличие отверстий, полостей и трещин, Но нам не удалось получить никаких данных, которые проливали бы свет на ее тайну.
— Так там ничего нет? — взволнованно перебила Ирма.
— Вообще-то внутри было обнаружено небольшое
пространство, — с лёгкой улыбкой сказала смотрительница. — Там мог бы разместиться разве что свернувшийся калачиком ребенок. Но насколько исследователи смогли установить, пирамида пуста. В ней есть лишь какая-то жидкость. Пока неизвестно, находилась ли она там с самого начала, или это просочившаяся дождевая вода.
— А пока чудесную находку не вскроют, никто этого не узнает, — восторженно подхватил мистер Коллинз. Его явно увлекала загадка эбеновой пирамиды. Весь класс зачарованно таращился на черные грани.
— Что ж, полагаю, нам пора переходить к следующему экспонату, — произнес мистер Коллинз с улыбкой. — Нам еще многое предстоит посмотреть.
Ирма не могла оторваться от созерцания стоявшей посреди зала пирамиды. У нее возникло ощущение, что она обращается к ней, хочет что-то сказать.
— Пойдем! — Тарани потянула подругу за собой
— Впечатляющая штуковина, — промолвила Хай Лин с усмешкой, — но, может, в следующее зале нас ждут мумии, а ведь это куда интереснее!
Когда девочки проходили мимо пирамиды. Ирма машинально протянула руку и погладила прохладу чёрной стенки.
— Ты что делаешь?!— всполошилась Хай Лин. — Разве можно трогать музейные экспонаты?!
Пирамида оказалась гладкой на ощупь. Ирма провела пальцами вдоль серебряных надписей, повторяя форму символов, будто сама их наносила.
— А вдруг тебя поймают?! — не унималась Хай Лин.
— Я видела ее раньше, — прошептала Ирма, чувствуя, как дерево нагревается под ее пальцами. Девочка и глазом моргнуть не успела, как мощная энергетическая волна запульсировала у нее в ладони и устремилась к локтю.
Чародейка быстро отдернула руку и отпрянула. Внутренним зрением она вдруг увидела картину:
мальчик, играющий на полу, не спеша, повернулся к ней, улыбнулся, а потом исчез столь же быстро, как и появился.
— Что происходит? — Хай Лин подхватила пошатнувшуюся Ирму, не давая ей упасть.
— Там, внутри пирамиды, вода.
Сбитые с толку Хай Лин и Тарани глазели на подругу.
— Ты уверена? — спросила Тарани. Ирма кивнула. Она знала это.

Глава 4. Наводнение.

Луна мягко лила свой свет сквозь большое потолочное окно Хитерфилдского музея, В бледных лучах танцевали пылинки, загадочно мерцала пирамида.
В зале успели прибраться, вымыли пол. Один из рабочих приволок из галереи два стула и достал
термос.
— Разве обязательно пить чай именно здесь? — коллега кивком указал на пирамиду. — Мне от
этой штуки не по себе, прямо волосы дыбом встают. Высокий рабочий громко засмеялся и похлопал пирамиду по холодному боку.
— и что в этой старой деревяшке такого страшного? К тому же тут гораздо приятнее, чем в соседнем
зале, среди высохших фараонов.
— Пожалуй, ты прав, — согласился его приятель, опускаясь на стул, — Как думаешь, может, перевернем ее, пока наша смена не закончилась?
Высокий рабочий отхлебнул чаю, перевел дух и тоже присел.
— Что-то меня сегодня уже не тянет на трудовые подвиги.
— Но в инструкции ясно сказано: пирамиду надо установить основанием вверх сразу после распаковки.
Высокий рассмеялся и поскреб щетину на подбородке.
— Только не говори, что ты вдруг стал суеверным.
— Я? Нет... — пролепетал второй. — Ну конечно, нет! За кого ты меня принимаешь?!
— Давай допьем чай — и по домам, — решил высокий. — Мы сегодня и так ударно поработали. Продолжим завтра утром.
Они поставили стулья к стене и, собираясь уходить, выключили лампы.
В лунном свете, отражаемом пирамидой, словно что-то шевельнулось. Рабочий пониже замер как вкопанный.
— В чем дело? — спросил его приятель. Ему не терпелось поскорее попасть домой.
— Не знаю... Кажется, я что-то видел. Высокий рабочий, который уже подошел к дверям, огляделся.
— Да нет тут ничего, — сказал он, окинув своего коллегу насмешливым взглядом. — Похоже, у тебя уже видения начались. Иди-ка ты лучше спать, а то еще не такое примерещится: драконы там всякие или феи...
Коротышка рассмеялся и покачал головой.
— Не подбросишь меня до дома? — спросил он высокого. — Хочу оставить свой мотоцикл тут, на стоянке.
Мужчины заперли за собой двери и направились вниз.
Слабая дрожь сотрясла зал и заставила прислоненную к стене швабру с громким стуком упасть. Затем всё снова стихло, и лишь призрачное сияние
пирамиды отбрасывало отблески на стены.
— Ирма?
Ирма повернулась и увидела мальчишку, прятавшегося в тени на другом конце комнаты. Ламп тут не было, а окна заросли таким слоем пыли, что лунный свет сквозь них почти не проникал.
— Кто ты? — услышала чародейка свой собственный голос, однако губы ее при этом не двигались.
— У меня не осталось воспоминаний, — сказала фигура, двигаясь среди сумрака, но не приближаясь.
Голос звучал грустно и испуганно. Ирма решила подойти и взглянуть на мальчика поближе. — Не подходи! — неожиданно воскликнул он.
— Не хочу, чтобы ты видела меня... таким, каким я стал.
— А каким ты стал? и откуда ты меня знаешь? — спросила девочка, озираясь. Она никогда раньше не была в этом месте и не понимала, как сюда
попала.
— Когда ты сегодня прикоснулась рукой к чёрной пирамиде, я зачерпнул немного твоей памяти.
— Чёрная пирамида? — Ирма вздрогнула. Что он хотел этим сказать?
— Ты ведь обладаешь силой Воды? Так? — произнес голос. — Я тебя узнал.
— Ты тот мальчик, которого я увидела, когда дотронулась до пирамиды?
— Не знаю.
— Но где я? — По спине чародейки пробежал холодок, хотя в комнате было тепло. Ей вдруг захотелось поскорее выбраться отсюда.
— Ты спишь, — ответил мальчик, — а я гость в твоем сне.
— Шутишь, что ли?
— Ничего подобного, — спокойно произнес он. — Мне нужно, чтобы ты добыла мои воспоминания. Сам я не могу до них добраться. Сколько ни пытаюсь — они ускользают от меня. Будто короткие вспышки света в полной темноте...
__ Что-то я не пойму, о чем ты. — Ирма тряхнула головой, надеясь отогнать этот нелепый сон.
Вдруг перед ней возникла картинка, словно кто-то показывал фильм, проецируя его не на экран, а прямо в воздух. Она узнала того самого мальчика, которого видела, когда прикоснулась к пирамиде. На нем была белая набедренная повязка, а на теле красовалась татуировка в виде свернувшейся кольцами змеи. Он обернулся к Ирме и улыбнулся.
Ирма улыбнулась в ответ, хоть и понимала, что перед ней всего лишь видение.
— Одно из твоих воспоминаний? — спросила она.
Мальчик на картинке кивнул.
Внезапно на лицо его упала тень — в кадре появился мужчина. Он подошел и присел рядом с пареньком. Ирме сразу не понравились его глаза.
Должно быть у человека, играющего с ребенком, такого жесткого холодного взгляда!
— Кто это?! — вскричал мальчик и потянулся к картинке, но пальцы его схватили лишь воздух.
Изображение поблекло и исчезло. — Я знаю, кто это... Это я сам. — Мальчуган заскулил и разрыдался. — Я не могу удержать воспоминания. Всякий раз они вот так же растворяются!
Ирма тихонько подошла к окну и распахнула его, насколько позволяла рама. В комнату хлынул солнечный свет. Девочка напомнила себе, что это всего лишь сон, ведь секунду назад в небе мерцала
луна. Чародейка развернулась и увидела, что мальчик пытается забиться в самый дальний угол. У него большие влажные глаза и... шерсть.
— Да ты же наполовину человек, наполовину собака! — изумленно воскликнула она.
— Не могла бы ты закрыть окно? Солнце жжет мне глаза! — взмолился несчастный, закрываясь ладонями,
— Это мой сон, — упрямо заявила Ирма. — Тут я решаю, день сейчас или ночь. и как я захочу, так и будет!
Мальчик потянул носом воздух, как пес, чующий опасность, и прошептал:
— Он знает.
— Кто — он? и что он знает?
— Он знает, что я сбежал, и теперь охотится за мной. Я чувствую, как меня ищут змеиные глаза. Зеленый свет, из них исходит зеленый свет!
—Да о ком ты, в конце концов, говоришь?! — Ирма поймала себя на том, что не может справиться с раздражением. Неужели нельзя изъясняться понятнее?!
— Помни обо мне, Ирма, — произнес мальчуган. — Нас связывают узы воды.
— Раз это мой сон, стоит мне захотеть и я превращу тебя в кого угодно, например, в кинозвезду Тогда ты избавишься от мокрого носа и свешивающегося из пасти языка... — Ирма с улыбкой двинулась к пареньку. Это действительно ее сон, и она здесь хозяйка...
— Не забывай меня! — воскликнул мальчик и превратился в миллион капелек воды, рассыпавшихся по комнате, чтобы истаять, как роса на солнце.
— Вот всегда со мной так, — вздохнула Ирма. — Даже во сне не могу удержать парня...
Комната вдруг начала расплываться, голова Ирмы налилась свинцовой тяжестью. Девочке пришлось ухватиться за подоконник, чтобы не упасть.
Тогда-то она, наконец, и выглянула в окно. и сразу узнала красивый белый дворец у моря. Изящные башенки отражались в воде, дул бриз, и легкие волны ласкали берег. А потом всё погрузилось во тьму.
Ирма проснулась с ужасной головной болью. Ощущение было такое, будто все мысли вытащили наружу, вывернули наизнанку и засунули обратно.
Она села в кровати и опустила ноги вниз. Холод, шедший от пола, привел ее в чувство, прояснил память.
Громко хлопнула входная дверь, и Ирма метнулась к окну.
Ее отец бежал по затопленной лужайке, которая теперь сильно напоминала рисовое поле где-нибудь в Китае. Папа запрыгнул в ожидавшую его полицейскую машину и уехал.
Ирма решила, что сегодня ее ждет необычный день. Слегка пошатываясь, она направилась кормить свою черепашку Лилит.
— Почему меня никто не разбудил?! — в ужасом вскричала девочка, на ходу поглядев на часы.
Она сгребла пригоршню листьев, бросила черепахе, натянула на себя одежду и бегом припустила в кухню. Там завтракали мама и брат.
— Мама! — полным отчаяния голосом возопила Ирма и снова покосилась на стрелки — они показывали десять. — Я же опоздала в школу!
Мама мудро улыбнулась.
— Сегодня никакой школы, Ирма. — Она поднялась со стула и подошла к холодильнику. — Я несколько раз заглядывала к тебе в комнату, но ты так крепко спала...
— Что-то я не поняла... Как это — никакой школы?
— Ночью весь город затопило. Всё встало с ног на голову, — пояснила мама, насыпав в миску хлопьев для Ирмы и залив их молоком. — Том считает, что это прорвало сточные трубы, но ведь дождя не было...
Ирма почувствовала, как сердце, бешено колотившееся где-то в горле, постепенно успокаивается и возвращается на свое место.
— Ну вот, как всегда! В городе такие события, а меня никто не удосужился разбудить!
— Ты правда считаешь, что я должна была тебя растолкать? — рассмеялась мама.
Ирма помотала головой и улыбнулась. Если судить здраво, ей досталась самая лучшая семья в мире.
— Папа очень спешил из-за этого наводнения?— спросила Ирма.
— В том числе и из-за него, — вздохнула мама. — работал всю ночь и заскочил домой только для
того, чтобы поесть и переодеться.
— Ночью кто-то вломился в музей, — сообщил младший братишка Кристофер.
— Вломился?! — ахнула Ирма, позабыв, что рот у неё набит едой.
— Вроде бы мелкий вандализм, — пожала плечами мама. — Том сказал, что злоумышленники повредили какой-то экспонат с выставки, которую откроют на следующей неделе. Кажется, черную пирамиду.
— Черную пирамиду! — выпучила глаза Ирма.
— Ты ее случайно вчера не видела? — улыбаясь до ушей, поинтересовался Кристофер.
— Видела-видела. — Ирма смерила братца испепеляющим взглядом и отодвинула тарелку прочь.
Испуганный мальчишка из ее сна сказал, что узнал ее, как только она прикоснулась к пирамиде.
— Но самое странное, что разбили окно, — продолжала мама.
— А что тут странного-то? — не унимался любопытный Кристофер.
— По-моему, это вполне естественно; разбить окно, чтобы попасть в запертое помещение. -
добавила Ирма.
Кристофер сердито покосился на нее, недовольный тем, что его прервали. Но Ирма сделала
вид, будто не заметила.
— Это я знаю, орешек, — кивнула мама, взъерошив Ирме волосы. — Папа сказал: странно, -почти все осколки стекла валялись снаружи.
— Я же тебя просила не называть меня этим дурацким прозвищем! — раздраженно воскликнула девочка. — А что это значит — снаружи?
— Ну, на клумбе под окном.
— Как будто его разбили изнутри, да?
— Именно так папа и сказал. Мама принялась убирать со стола.
— Кстати, Вилл звонила и спрашивала, не хочешь ли ты пойти с ней на генеральную репетицию «Голубого гнома». Вся компания собирается на пляже.
— А давно она звонила? — спросила Ирма.
— Полчаса назад, — ответила мама. — Я не решилась тебя будить. Ты так крепко спала... К тому же я почти уверена, что концерт отменят из-за наводнения.
— Надеюсь, они всё еще там, — пробормотала Ирма и понеслась к дверям, по пути натягивая пальто. Ей нужно было как можно скорее обсудить
с подругами сегодняшний сон.
Чародейка не сомневалась, что это ключ к какой-то тайне, но только она никак не могла проникнуть в его смысл.

Глава 9. Противостояние

Чем ближе друзья подходили, тем внушительнее казались белые стены города. Вдоль дороги раскинулись обширные поля, по которым стройными рядами двигались люди, подстригавшие траву. Некоторые из них выкраивали минутку, чтобы выпрямиться и помахать спешившим мимо путникам.
Ану опустил капюшон, чтобы не было видно лица, а Ирма махала местным жителям в ответ, чтобы не выделяться и не привлекать к себе внимания.
Когда они вбежали в раскрытые городские ворота, девочка оглянулась через плечо. Над лесом по-прежнему бушевала гроза. Чародейка скрестила пальцы, надеясь, что подруги справятся.
«Я знаю, у них всё получится. Мы и не через такое проходили», — подбадривала она себя.
Оказавшись внутри городских стен, Ирма и Ану перешли с бега на шаг. Похоже, сегодня был базарный день, улицы оказались запружены народом.
По булыжным мостовым громыхали телеги, и зазывалы предлагали прохожим певчих птиц и ремонт обуви.
Люди не обращали на друзей внимания, поглощенные своими делами, хотя Ирма всё же поймала на себе парочку любопытных взглядов, брошенных из-за прилавков.
Продвигаться вперед в толпе становилось всё труднее и труднее. Ирма чувствовала, что Ану испуган и взволнован.
— Успокойся! Капюшон скрывает твое лицо, никому тебя не разглядеть, — прошептала она, взяв мальчика за руку.
Его пальцы стиснули ее ладошку, и у Ирмы внутри разлилось приятное тепло.
Воздух наполняли странные запахи и звуки. Солнце сияло в ясных голубых небесах. Если бы Ирме не приходилось беспокоиться из-за предстоящего им дела, все вообще было бы отлично.
Чародейка ласково улыбнулась и повела Ану к чудесному белому дворцу, возвышавшемуся над людской суетой.
Вдруг на ближайшей башне ожили колокола. Они вызванивали грустную, но прекрасную мело¬дию, и похожий на муравейник город неожиданно замер. Все дети, взрослые и даже некоторые соба¬ки, сновавшие туда-сюда, умолкли и склонили головы.
Ирма и Ану растерялись при виде этой необычной сцены, но сообразили, что лучше слиться с тол¬пой и вести себя как все.
Когда стихли последние отголоски печальной музыки, народ вернулся к своим делам, и улицы снова пришли в движение.
Коренастый торговец в кожаном фартуке, туго обтягивавшем круглое пузо, поймал Ирму за плечо.
Девочка отпрянула и настороженно заглянула в румяное лицо, обрамленное густой черной бородой.
— Простите, — рассмеялся он, показав сверкающий золотой зуб. — Я заметил, что вы не здешние.
— А что, это бросается в глаза? — пролепетала Ирма, глядя на незнакомца, очень напоминавшего пирата.
Он снова рассмеялся, громко и раскатисто.
— Вы одни не знали, что делать, когда зазвонили колокола! Должно быть, вам нужно жилье, ме¬сто, где можно поесть и отдохнуть? Я знаю этот город, как содержимое своего собственного кармана.
— Благодарю вас. — Ирма вежливо склонила голову. — Возможно, позже. Но вы правы насчет колоколов. Это какой-то местный обычай?
— Ну... — Торговец вдруг запнулся. — Это длинная история. Я бы рассказал вам ее вкратце, если бы знал, что вы обратитесь ко мне, когда станете искать ночлег и еду.
— Мы обещаем. — Ирма толкнула локтем Ану, и тот усердно закивал.
— Жители Арквары много веков мирно сосуществовали с людьми-псами, обитавшими в огромной пустыне на границе нашего водного королевства. Но однажды единственный сын и наследник нашей венценосной четы исчез. У принца на груди был священный знак, который защищал земли от зноя и наступления пустыни.
— Священный знак? — переспросила Ирма. Торговец снисходительно улыбнулся. «Эти путешественники прибыли издалека», — подумал он.
— Священный знак передается от короля его старшему сыну. Это особый талисман. Получивший его обретает способность вызывать дождь и питать всё живое, нуждающееся в воде.
Ирма кивнула. Слыхала она истории и почуднее.
— К поискам подключились все, от мала до велика, но принца так и не нашли, — продолжал торговец. — Обнаружили лишь его порванную одежду. и носил ее один из людей-псов, на которого мы наткнулись далеко в песках. Старейшина Арквары приговорил его к ссылке в Пустыню Бытия в наказание за страшное преступление. Теперь Понтикас сам заботится о поддержании жизни в стране, но дожди, которые он вызывает, вовсе не так свежи и чисты, как было раньше. Так вот, колокола на башне звонили в память о наследнике, показывая, как все мы сопереживаем королю и королеве.
Ирма мельком поглядела на дрожащего Ану Значит, эта история не выдумка. Чародейка улавливала обрывки воспоминаний: мальчик бежит по пустыне, пытаясь скрыться от королевской стражи.
Ирма склонила голову. Она совсем запуталась. Воспоминания Ану вроде бы не противоречили тому, что рассказывали Понтикас и торговец, но почему тогда мальчик испытывает такую острую боль?
— А что люди-псы? — спросила Ирма полным надежды голосом. Вдруг бородач сумеет объяснить, почему Ану отчаянно ищет встречи с королем и королевой? Может, мальчик хочет попросить прощения?
Торговец нахмурил брови, и по его лицу промелькнула тень.
— Разумеется, "они отрицали свою причастность к этому делу, но мы-то лучше знаем. Они — мелкие людишки, вечно раболепствовали, клялись в верности правителю Арквары. и наш король оказался столь простодушен, что поверил им. Он даже позволял наследнику играть с сынишкой вождя людей-псов, Манором. Они были неразлучны, словно братья, несмотря на устрашающую наружность собакоголового. Они играли вместе от рассвета до заката, водой не разольешь. Об этой крепкой дружбе ходило немало слухов, многие считали, что нашим двум народам не подобает настолько сближаться друг с другом. Как мы можем доверять племени колдунов, которые вмешиваются в естественный ход событий? Из-за этого они и обрели внешность и повадки собак. Они животные, безжалостные и неуправляемые хищники... Вот что я думаю...
Ирму передернуло.
Внезапно торговец вновь растянул рот от уха до уха.
— Так вы найдете меня, когда вам понадобится
жилье, да?
— Ну конечно! — улыбнулась в ответ чародейка. Ей не терпелось поскорее продолжить путь.
и тут на мостовую упали первые капли дождя.
Сначала струи легонько ласкали кожу, но потом вокруг разом сделалось темно.
Шум, доносившийся от прилавков и лотков, стих. Никто больше не кричал, и даже дети прекратили свои игры и уставились на Ирму и Ану. У всех горожан был мрачный вид.
— К чему такая спешка? — обратился к путникам торговец. Лицо его тоже потемнело, и он перестал улыбаться. — и почему твой друг прячется под капюшоном?
— Понтикас нашел нас! — прошептала Ирма. Ану уже и без нее всё понял и припустил прочь по улице.
От взглядов, которые бросали на них горожане, у Ирмы по коже бежали мурашки. Все вокруг стало чужим, враждебным.
— Бежать вам некуда! — неслись им вдогонку слова торговца.
В небе полыхнула молния, на мгновение сделав мир черно-белым, а потом загремел гром.
— Что в Аркваре творится с водой? — крикнула Ирма своему приятелю. — Сплошные ливни да наводнения!
Ирма вдруг сообразила, что их окружили. Чародейку охватил страх, сердце бешено колотилось. Местным жителям не пришлось догонять беглецов, достаточно было просто взять их в кольцо. Теперь им уже не скрыться.
— Нам нужно снова стать невидимыми! — решила чародейка. Глядя на надвигающуюся со всех сторон толпу, она ощутила приступ клаустрофобии. — Держись за меня, и вперед!
Пальцы Ану схватились за ее ладонь, и по жилам у обоих заструилась водяная магия. Но волшебство не действовало: их тела лишь замерцали и заискрились, но не исчезли.
— Не сработало! — воскликнула Ирма. — Нам мешает Понтикас. Его магия слишком сильна!
А может, Ирмино колдовство ослабело от неуверенности и охвативших ее сомнений? Неужели это она виновата в том, что они не могут снова стать невидимыми? и теперь они беззащитны перед советником?  Ану протяжно завыл.
К ним протянулось множество рук, хватавших их за одежду.
Когда толстые пальцы попытались сорвать с Ану капюшон, мальчишка оскалился и грозно зарычал.
Ирма взмахнула руками, веля освободить дорогу, и тут до нее донеслись топот копыт и грохот колесниц.
Народ расступился, и на рыночную площадь выехал Понтикас. За ним следовали воины в сияющих доспехах и... четыре чародейки.
Горожане во все глаза глядели на советника. Тот притормозил и с полным достоинства видом сошел с колесницы.
Вот он ударил по булыжной мостовой своим жезлом, и эхо пронеслось по площади и отразилось от стен. Толпа послушно подалась назад, и дождь неожиданно прекратился.
— Ирма Лэр! Приказываю тебе сдаться! — произнес советник, шагнув девочке навстречу.
Ирма почувствовала, как внутри нее вскипает злость, и стиснула кулаки. Даже если Ану и был виновен во всех грехах, которые ему приписывали, всё равно этот старейшина Арквары вызывал у нее отвращение. В животе всё скручивалось в узел при одном взгляде на него.
— Ирма, слушайся его! — сказала Корнелия, вместе с подругами сходя с колесницы.
— Что ты такое говоришь, Корнелия?!
— Король с королевой лишились сына, — тихо произнесла Тарани, заглядывая Ирме в глаза.
— Я в курсе, — ответила девочка.
Хай Лин подошла и схватила ее за руку.
— Твоего приятеля в наказание отправили в Пустыню Бытия. Нельзя вести его во дворец! Они же расстроятся!
Ирма переводила взгляд с одной чародейки на другую, не веря своим ушам.
— Вы что, забыли, о чем мы договаривались? — в отчаянии спросила она.
— Ирма, послушай нас, — начала Хай Лин, поглаживая руку подруги.
— Пусти меня! — в бешенстве рявкнула Ирма, смерив Хай Лин сердитым взглядом. — Ты забыла, о чем нас просил Оракул?!
Хай Лин не ответила. Она молча смотрела на Ирму, слегка подняв уголки губ.
— Да что с вами случилось? — прошептала водяная чародейка.
На лице Понтикаса играла добродушная улыбка, он обвел девочек широким жестом.
— Прислушайся к своим подругам, они желают тебе только добра.
Ану пригнул голову и утробно зарычал.
Жезл в руках старейшины задрожал, глаза змеи мерцали зеленым светом.
Взгляд Ирмы встретился с их изумрудным сиянием, и девочка ощутила, как внутри у нее разрас¬тается странная пустота.
— Послушай меня, Ирма Лэр, — спокойно и даже ласково произнес Понтикас.
Вдруг кто-то с силой толкнул Ирму в бок — это Ану налетел на нее всем телом, и они оба рухнули на землю.
Его печальные желтые глаза гневно полыхали, он не мог вымолвить ни слова, но изо всех старался донести до Ирмы свою мысль.
— Свет... — наконец прошептал он полным боли голосом.
— Хватит! — взревел Понтикас и с такой силой ударил жезлом вставшего было мальчишку, что тот снова упал. — Ты отправишься туда, где тебе положено быть, и на этот раз я прослежу, чтобы ты не смог вернуться!
Ирма чувствовала, как внутри нее бурлит гнев. Она с ненавистью посмотрела на старейшину.
— Только попробуй, и тогда...
— и что же тогда? — усмехнулся Понтикас. Голова Ирмы снова стала наливаться тяжестью. Изумрудные змеиные глаза лучились теплым приятным светом, заставляя чародейку расслабиться.
Свет! Ирма усилием воли отвела взгляд. Свет змеиных глаз едва не подчинил ее себе, именно об этом ее пытался предупредить Ану! Зеленые лучи!
Тут раздался вой, и Ирма резко развернулась.
Толпа беззвучно сомкнулась вокруг Ану и принялась толкать и пинать его.
Охваченная яростью, Ирма действовала молниеносно. Взмахнув рукой, она обрушила на горожан целый водопад. Те словно бы очнулись от гипноза и в ужасе попятились.
Ирма поглядела на свои мокрые ладони. Ее магия и злые чары Понтикаса гасили друг друга!
— Что ты сделал с моими подругами?! — завопила Ирма, слегка напуганная силой собственного гнева, и бросилась на Понтикаса.
Старейшина растерялся и попятился назад. Внезапно он поскользнулся и упал на мостовую, жезл вывалился у него из рук. Ирма на секунду встретилась с ним взглядом и подхватила колдовскую змею.
Тело чародейки пронзила боль, и Понтикас злобно ухмыльнулся. Жезл трясся и обжигал девочке пальцы.
Ирма стиснула зубы и отбросила палку. Старейшина перестал улыбаться, глаза его потемнели. Нахмурившись, он подошел к жезлу и подобрал его.
Только тут Ирма окончательно поняла, как велика пропасть, разделявшая их.
Даже когда змея пылала в ее ладонях, она боя¬лась гораздо меньше, чем Понтикас.
Она не чувствовала страха, и именно это пугало старейшину.
Чародейка шевельнула рукой, и ее подруг окатило ласковым дождиком.
Первой очнулась Корнелия.
— Ирма! Что ты делаешь?! Моя прическа!
«Узнаю старую добрую Корнелию», — с улыбкой подумала Ирма. В этот миг она готова была расцеловать ее!
— Что происходит? — пролепетала Хай Лин, повиснув на Ирме.
— Добро пожаловать в мир нормальных людей, — ответила довольная чародейка.
Небо рассекла молния, и ударил гром такой силы, что казалось, будто город сейчас расколется на кусочки.
— Схватить их!
Понтикас, дрожа от злости, указывал на девочек жезлом.
Толпа придвинулась поближе, а впереди всех шагали воины.
— Мы должны защитить Ану! — крикнула Ирма.
Вьющиеся побеги роз сползли со стен, за которые они цеплялись, протянулись по булыжникам и стеной встали между Ану и горожанами.
— Спасибо! — сказала Ирма Корнелии.
— Не за что, — ответила та с улыбкой.
Затем небо снова разверзлось, и через пару секунд повсюду сделалось холодно и мокро.
— Да что это за мир такой?! Тут же льет не переставая! — вскричала Вилл и подбежала к Ану.
— От этих ливней Понтикас и заряжается энергией, — ответила Ирма.
Ану застыл в восхищении, не в силах отвести взгляда от бурно разрастающихся розовых кустов. Ветки вытягивались и переплетались друг с другом, образуя непроходимую преграду. Совсем рядом вдруг распустился розовый бутон, и мальчик гавкнул от неожиданности.
Он осторожно взял цветок в руки, не срывая его, прикрыл глаза и понюхал...
— Похоже, он не такой уж плохой, — сказала Корнелия, с улыбкой рассматривая парнишку. — Те, кому нравится моя магия, не могут быть дурными людьми.
— Меня сейчас больше беспокоит тот тип с посохом Деда Мороза, — промолвила Ирма, глядя на зеленый свет, отражающийся от стены дождя.
— Ты шутишь прямо как в прежние времена в Хитерфилде, — улыбнулась Вилл.
Чародейки засмеялись, и у Ирмы потеплело на душе. Она даже ощутила прилив гордости.
Случалось, что чувство юмора подводило ее, но в самые трудные минуты оно, к счастью, неизменно оказывалось на высоте.
Дождь лил как из ведра. Белые дворцовые стены подрагивали перед глазами за струями воды.
Голова Ирмы внезапно налилась свинцом.
Корнелия упала на колени, снова ее придавило чем-то очень тяжелым.
Плотная розовая изгородь затрещала под натиском толпы. Горожане прорывались молча, лишь изредка слабо вскрикивая, хотя острые шипы рвали одежду и впивались глубоко под кожу.
— У меня не хватает магии, чтобы подпирать эти кусты, — пропыхтела Корнелия, скорчив гримасу. — Они не выдерживают. Нужно прогнать людей!
— Они как роботы, — заметила Тарани. — Драться мы с ними не можем: они сами не понимают, что делают.
— и Понтикаса поодиночке нам не победить, — резонно сказала Ирма. — Нужно объединить наши силы.
Вилл кивнула.
— Это его мир. Нам не выстоять против него, если мы не будем держаться вместе.
— Навалитесь! Освободите себе путь! — громовым голосом подстегивал горожан советник.
— Ты как, Корнелия? — озабоченно спросила Ирма.
— Нормально, — храбро улыбнулась та, — Но лучше нам переходить к действию, и как можно скорее.
Тарани кивнула.
— Огонь! — крикнула она, хлопнув в ладоши. В ее руках взорвался огненный шар, и дождь мигом стих.
— Из-за ливня поддерживать пламя тяжеловато, — сосредоточенно пробормотала она и поглядела на пляшущую оранжевую сферу.
— Воздух! — вскричала Хай Лин, широко раскинув руки. Сделав немыслимый пируэт, она зависла над землей.
Каждый мускул и нерв в теле воздушной чародейки задрожал от напряжения, и вот могучий порыв ветра промчался сквозь пламя Тарани и устремился к небу.
Воздух прогрелся и стал сухим. Горожане выглядели так, будто только что пробудились от кошмарного сна. Охваченные страхом и смущением, они медленно отступили.
— Схватить девчонок! — завопил Понтикас, трясясь от гнева и стуча жезлом по булыжной мостовой.
Воины, которые поначалу отступили вместе с толпой, теперь подались вперед, обнажив сверкающие сабли. Приблизившись к стене ревущего пламени, они на миг замерли в испуге.
— Сейчас или никогда! — прошептала Ирма.
Девочки и Ану рванулись к воротам дворца, а огонь медленно догорал у них за спиной.

Глава 10. В белом дворце

Мостовая была влажной и скользкой. Из-за завесы туч выглядывало солнышко.
Ирма поскользнулась и чуть не упала, но Вилл успела ее подхватить.
— Спасибо! — пропыхтела Ирма на бегу.
— Постарайся покрепче держаться на ногах, — улыбнулась в ответ Вилл.
Перед ними возвышались массивные ворота. Ирма не удержалась и поглядела назад — к чародейкам неумолимо приближались вооруженные воины.
Ирме не удалось отыскать взглядом Понтикаса, но ее не покидало смутное чувство, будто он наблюдает за всем происходящим.
Хай Лин подоспела к темным дубовым воротам первой. Они выглядели так, будто были естествен¬ным продолжением беленых стен. Сверху на девочек смотрела вырезанная из камня и закрепленная над створками львиная голова.
Воздушная чародейка схватилась за огромное металлическое кольцо и направила на ворота ярост¬ный порыв ветра. Они жалобно заскрипели и распахнулись.
За дверями находился большой зал. При виде высоких потолков, украшенных всеми оттенками лазури, у Ирмы перехватило дыхание. Дворец был сказочно красив, он оказался даже пленительнее, чем в ее сне. В дальнем конце зала располагался трон цвета золота и воды, рядом с ним стояли король с королевой. Их охраняло несколько воинов, ощетинившихся саблями и пиками.
— Кто посмел привести в наш дом мальчика-пса Манора, источник всех наших бед? — стражники расступились, пропуская самодержца вперед.
— Ваше величество, король Антиквилас... — пролепетал Понтикас, вбежав в зал. Миновав чародеек, он устремился прямиком к правителю.
— Почему ты позволил им войти? — тихо спросил тот.
— Они посланницы Оракула Кондракара, — ответил советник с низким поклоном.
— Это объясняет, почему ты дал им предстать передо мной. Но отчего ты не известил меня заранее, чтобы мы могли принять послов Кондракара... как подобает?
Понтикас промолчал, а Ирма переглянулась с подругами.
Если бы только король знал, какой прием оказали Стражницам...
— Зачем посланницы Кондракара привели сюда мальчика-пса Манора? — У монарха был испуганный вид, голос его дрожал.
Корнелия подошла и положила руку Ирме на плечо.
— Дело за тобой. — Она мягко подтолкнула подругу вперед.
— Он принес мне сны, ваше величество, — промолвила Ирма, почтительно поклонившись.
— Сны? — переспросил король Антиквилас, с недоверием глядя на Ану.
— Сны об этом мире, — пояснила Ирма, судорожно сглотнув. Она не знала, как поведать о своих чувствах. Она даже не была уверена, что эти самые чувства ее не обманывают. — Ану разделил со мной воспоминания об этом мире. и я видела, как вы стоите на балконе дворца... Все это живет в снах, которые он мне подарил.
— Это сны убийцы! — голос Понтикаса дрожал от гнева. — Он лишил страну законного принца и наследника!
— Но во сне... — начала Ирма, пытаясь поймать взгляд короля, однако тот не отрываясь, смотрел в пол.
— Сны! — возопил Понтикас. — Какие такие сны?! Что ты вообще знаешь о снах?! С тех пор, как это чудовище вломилось...
Его величество, наконец, устремил полные слез глаза на Ирму.
— Понтикас нашел мальчишку на задворках нашего королевства, в землях людей-псов. На нем висели окровавленные лохмотья, оставшиеся от наряда, который когда-то носил наследник. Манор пытался завладеть жезлом Понтикаса. Жезлом, уравновешивающим четыре стихии. Понтикас защищал нашего сына и учил его повелевать стихиями, как задолго до этого его отец учил меня. Теперь ему пришлось взвалить управление этими мощными силами на свои плечи. Я слишком ослаб... Это горе... подкосило меня.
Двое стражников вовремя подхватили короля, не дав ему упасть в обморок.
Королева, за всё это время не проронившая ни звука, рухнула на голубой трон и разрыдалась.
Ирма судорожно искала подходящие слова и оправдания и не находила их. Что она наделала? Какие события произошли тут на самом деле? Неужели сны Ану были лишь воспоминаниями раскаявшегося убийцы, существа, желавшего только одного — вернуться в свой родной мир?
Хотя злой Понтикас очень не нравился чародейке, она не могла выкинуть из головы его
слова.
Что если Ану действительно совершил преступление, в котором его обвиняют?
Она обернулась и заглянула в желтые глаза. Они были большими, сияющими, в уголках их блестели
слезы.
— Наши народы веками жили в мире, пока... твой приятель не разрушил всё это, похитив и убив наследника, — тихо произнес Антиквилас. — А ведь Манор почти с рождения был его близким другом. Я относился к нему как к собственному ребёнку. Каждый день он приходил сюда, во дворец, чтобы поиграть с моим сынишкой... Но он воспользовался оказанным ему доверием и гостеприимством и погубил наше единственное дитя.
Ирма снова поглядела на Ану, но тот казался растерянным не меньше нее. Его туманные воспоминания дробились на кусочки, из которых никак не складывалась целостная картина.
— Его сны такие... странные, будто он потерял что-то и нуждается в помощи, — произнесла Ирма. В ее голосе чувствовалась неуверенность.
— Сны?! — в гневе возопил Понтикас. — Смотри, что ты наделала! Я предупреждал тебя, но ты не пожелала слушать! Пускай тебя послал Оракул, но это не твой мир! Ты никогда не жила здесь и не можешь понять нашей скорби и отчаяния... Куда тебе?..
— Довольно, — король Антиквилас прервал старейшину, тяжело дыша. — Они совсем юные, и мы должны быть к ним великодушны. Но хотел бы я знать, зачем Оракул послал их...
Понтикас притих, и его узкие губы вытянулись в тонкую, едва заметную линию.
— Оракул хотел, чтобы мы выяснили правду, — ответила Ирма. — Почему Ану очутился в нашем мире? Почему его душа не очистилась, а лишь измучилась, словно от пыток? Почему он не знает, кто он?
Король вопросительно поглядел на Понтикаса.
— Ваше величество, — начал маг, — я не знаю. Вероятно, что-то пошло не так.
— Как долго он пробыл в пирамиде? — спросила Вилл, чтобы поддержать Ирму.
Король оглядел Ану с ног до головы.
— Тогда он был маленьким мальчиком, того же возраста, что и наш сын...
— Он провел в пустыне пять водных фаз, — важно ответствовал Понтикас. — Пять водных фаз, три лунных прилива и четыре дождя.
Голова Ирмы снова отяжелела, подкатила дурнота. Что-то тут не сходилось. С чего бы Понтикасу считать дни и месяцы с того момента, когда он приговорил Ану?
— Это непростительный проступок, — произнес король. — Но на этот раз я прослежу, чтобы наказание завершилось должным образом.
Монарх подал стражникам знак схватить Ану. Те приблизились и заставили мальчишку опуститься на колени. Ему связали руки, и за всё это время он не произнес ни звука.
— Вы не можете так поступить! — в отчаянии
крикнула Ирма.
Понтикас обжег ее убийственным взглядом.
— Назови мне хоть одну вескую причину быть милосердными, — тихо произнес Антиквилас. — Хоть одну причину...

Глава 11. На сцене появляется наследник.

Тишина затянулась, стала давящей. Ирме казалось, что всё, во что она верила, разом рухнуло. Она ничего не могла поделать.
— Прошу прощения за мое поведение в нашу первую встречу, уважаемые посланницы, но я тогда не знал, кто вы и откуда, — произнес Понтикас, прервав напряженное молчание. — Теперь вы вправе считать свою миссию законченной. Передайте мои извинения Оракулу Кондракара.
— Спросили бы, прежде чем набрасываться на нас, — заявила Понтикасу Корнелия.
— Но что я мог подумать, увидев вас... с мальчиком-псом Манором? — Понтикас отвесил девочкам короткий поклон и велел воинам вывести Ану из дворца.
— Стойте! — неожиданно воскликнула королева и подошла к мужу. Она не отрываясь смотрела на связанного Ану, зажатого между
стражников.
— У него есть что-то такое во взгляде... — произнесла она тихо и сжала руку супруга. — Расскажи мне о снах, которые он тебе принес, — попросила королева, грустно посмотрев на Ирму.
— У него ваши глаза! — прошептала девочка. Ее неожиданно охватила усталость.
— Вы выполнили свое задание, — зашипел на чародеек Понтикас. — Передайте мои извинения
Оракулу.
Ирма подняла взгляд к потолку. Воздух сделался мутным и вязким, и её заколотил озноб.
— Должно быть, Понтикас прав, дитя, — вымолвила королева. — Уведите мальчика.
— Но вы не можете!.. — Ирма бросилась к венценосной чете, но ее остановили стражники.
— Что происходит? — шепнула Корнелия
подругам.
— Магия, — ответила Хай Лин, поглядев в потолок.
Тарани вытянула руки вперед, и между ее ладонями появился огненный шар. Глаза Понтикаса потемнели, в них мелькнула настороженность.
Вдруг двери дворца распахнулись, и внутрь ворвались ветер, дождь и холод.
Тарани выпустила шар, и искорки полетели по залу, будто крошечные светлячки, а потом стали медленно гаснуть, пока совсем не исчезли.
— Нечего здесь хозяйничать! — оскалился Понтикас, направляя на девочек свой жезл.
Ану вырвался из опутывавших его веревок и со свирепым рычанием бросился спасать чародеек.
Но тут на него налетели воины, скрутили и придавили к полу.
— Ану! — вскрикнула Ирма.
Колдовские змеиные глаза засветились, отбрасывая на стены тронного зала зеленые отблески.
В голове у Ирмы заклубился густой туман, словно кто-то пытался заставить ее забыть, кто она такая и откуда явилась.
Чувствуя, как ее воспоминания растворяются и распадаются на кусочки, чародейка ринулась на Понтикаса. В ее мозгу оставался лишь один образ: змея с поблескивающими глазами, которую держат за хвост скрюченные руки колдуна.
Девочка громко закричала и изо всех сил толкнула старейшину, вырвав из его пальцев жезл. Руки Ирмы обожгло огнем, в ушах зазвенело.
Она сосредоточилась и представила себе прозрачную, чистую воду — свою Стихию. и постепенно к ней стала возвращаться память. Как там говорил король? Жезл объединяет четыре Стихии!
— Вилл, вызывай Сердце Кондракара! — крикнула водяная чародейка сквозь стиснутые зубы.
Корнелия, Вилл, Хай Лин и Тарани поглядели на дрожавшую Ирму, крепко сжимавшую жезл, а потом на согнутого в три погибели Понтикаса, который держался за ушибленный бок. На лице его отражались боль и ярость.
Он медленно выпрямился, губы его плотно сжались, а глаза почернели.
— На этот раз ты зашла слишком далеко! — прошипел он. — Ты испытаешь на себе силу моего гне¬ва! Это мой мир, и твоей силе никогда не победить здесь!
Понтикас попытался схватить Ирму, но тут прямо перед ним взорвался огненный шар, отбросив старейшину назад.
Воины оттеснили короля и королеву подальше и загородили их собой.
— Ирме одной не справиться, — сказала Вилл, уперев руки в боки.
— А мы на что? — воскликнула Корнелия.
— Мне известно кое-что, чего вы не знаете, — произнес Понтикас с коварной улыбкой.
Девочки вопросительно поглядели на него.
— Я-то могу и подождать, — усмехнулся Понтикас. — А вот как долго у вашей подружки получится удерживать обжигающий посох?
Девочки развернулись и увидели расширившиеся глаза Ирмы. Всё ее тело сотрясалось, а ноги готовы были вот-вот подкоситься.
— Ирма! — девочки помчались к ней.
— Хватайтесь за жезл вместе со мной, — простонала Ирма, чувствуя, как магия Воды пересыхает в ее руках.
— Ты об этом пожалеешь, Понтикас, — процедила Тарани, сжимая пальцы. — Никому не позволю обижать мою лучшую подругу!
Корнелия и Хай Лин тоже взялись за скипетр, а с ними и Вилл, над которой в воздухе парило Сердце Кондракара. Жезл дрожал и вибрировал у девочек в руках, а свет талисмана пульсировал в такт их сердцебиению. Вдруг раздался громкий треск, словно что-то взорвалось. Змеиные глаза раскололись на тысячу кусочков, и их чёрно-зеленое сияние померкло.
Понтикас рухнул на пол как подкошенный, словно его разом покинули все силы.
Солдаты, удерживавшие Ану, отступили, и тот с трудом поднялся.
Повинуясь внезапному импульсу, Ирма протянула жезл Ану.
— Держи. Мне кажется, он твой по праву!
Мальчик принял скипетр из ее рук, в его потеплевших глазах светилось любопытство вперемешку с благодарностью.
Король и королева громко ахнули. Но прежде чем кто-либо из придворных или стражи успел отобрать волшебный предмет, глаза змеи опять засияли, но на этот раз по-другому.
— Я помню тебя! — воскликнул он, а потом, повысив голос, обернулся к Понтикасу. — и ещё Манора, моего друга детства. Он был мне как брат. А ты превратил близкого мне человека в монстра, в зверя. Ты учил меня тайнам стихий, ты опекал меня и играл со мной. Я думал о тебе как о родне, как о члене семьи. Но мои родители не знали, что ты не только познакомил меня с обычаями народов Арквары. Ты сотворил надо мной и Манором древний преображающий ритуал людей-псов. Ты сказал мне, что я должен освоить магическое искусство превращения, чтобы стать лучшим из всех королей и показать подданным, что я приведу свой народ и племя людей-псов к союзу...
Ану на миг прикрыл глаза, и вода, вытекавшая из трона, омыла его.
— Истинным чудовищем был ты, — продолжал мальчик. — А мы с Манором оказались лишь пешками в твоей грязной игре. Я доверял тебе и восхищался тобой, не только из-за того, что ты мой учитель. Мне казалось, ты великий человек! Я был наивным ребенком, а ты предал меня. Предал нас! В тот день, когда ты сказал, что настало время, и попросил нас с Манором отправиться с тобой в пустыню, где жили люди-псы, я даже не подозревал, насколько ужасен твой план. Ты говорил, что я уже готов испробовать на деле технику преображения, которой ты учил меня. Мы с тобой и с Манором тайно выбрались из замка, сгорая от радостного нетерпения. Я думал, что наконец-то пойму друга целиком и полностью, взгляну на мир его глазами, проникну в душу его народа.
Грустная улыбка превратилась в гримасу скорби. В желтых глазах Ану плескалась бесконечная боль.
— Ты говорил, что нас троих объединяет драгоценный секрет. и я смогу показать его маме, отцу и всему народу Арквары, когда настанет подходящий момент и когда я полностью освою искусство трансформации. В пустыне, оставшись в одиночестве, я сделал всё, как ты сказал. Только придя к тебе похвастаться своей собачьей наружностью, я на¬чал понимать, что происходит. Ты стоял с моим скипетром в руках, а рядом Манор, и глаза его были пусты. Он посмотрел мимо меня, как будто мы чужие. Ты прогнал его прочь, а потом принялся рвать мою одежду, пока она не превратилась в жалкие лохмотья, при этом ты называл меня Манором и приказывал заглянуть в глаза змеи... Я страшно перепугался, но все же сумел вырваться. Несколько дней я, совершенно сбитый с толку, скитался по пустыне, пока ты со своими воинами не настиг меня и не заключил в черную пирамиду.
Из дальнего конца зала донесся какой-то шум, заставивший всех обернуться. Понтикас что есть сил пытался открыть опутанную плющом дверь.
— Магия, — промолвила Корнелия и пожала плечами, будто она тут ни при чем.
— Схватите его и подведите ко мне! — взревел король, и стражники бросились выполнять приказ.
Лицо Понтикаса покраснело, глаза налились жгучей ненавистью.
— Как ты смеешь! — зашипел он на короля. — Я Понтикас, старейшина Арквары, как и мой отец до меня, а до него — его отец. Неужели ты не видишь, что он дурачит тебя? Кому ты веришь? Чудовищу, без позволения усевшемуся на трон, или мне, твоему верному слуге, который помог стране пережить скорбные времена и оплакать наследника... которого убил этот зверь!
— Я в растерянности... — произнес король. В его душе боролись гнев и отчаяние. — Ты можешь мне объяснить, что тут творится? Это... существо... действительно мой сын?
Ану поднялся с трона и в упор посмотрел на Понтикаса.
— Дав мне это лицо и навеки заточив меня в черную пирамиду, ты кое о чем забыл, — начал мальчик. — Ты опозорил имя мальчика пса Манора, а не мое. Признайся ты, что я — это я, и Оракул Кондракара вмешался бы и не позволил сослать меня в Пустыню Бытия. Ты держал меня в заложниках, похороненным заживо и лишенным даже воспоминаний, которые могли бы меня поддержать. А всё для чего? Чтобы удовлетворить ненасытную алчность! Ты никогда не довольствовался тем, что имел, тебе хотелось получить больше! Ты даже задумал захватить земли людей-псов! Твое сердце черным-черно, ты извратил и исковеркал волшебство, унаследованное от предков. Твоя сила должна была служить добру, а не исполнять твои безумные желания!
Понтикас не отвечал.
Ану вцепился в одеяние старейшины и разорвал его. На груди Понтикаса виднелась татуировка в виде змеи, струящейся, как вода. Все вокруг громко ахнули. Это был священный знак, принадлежащий наследникам престола Арквары.
Понтикас пытался стряхнуть с себя руки воинов и прикрыть татуировку, но его держали крепко.
— Верни то, что тебе не принадлежит, — тихо промолвил Ану и положил ладонь колдуну на грудь.
В тот же миг мальчишка запрокинул голову и издал полный боли вой. Сделав несколько неуверенных шагов назад, он без сил рухнул на трон.
и тут волшебная вода вырвалась и приподняла Ану. Она текла и искрилась, словно сливаясь с ним. Его лицо засветилось, и под сводами зала раздалось волшебное пение. Окна, расположенные высоко под потолком, вдруг сами собой распахнулись, как будто под порывом волшебного ветра, и впустили внутрь солнечный свет.
Лучи сверкали и отражались в потоке, омывавшем Ану, а когда он очнулся и поглядел на Ирму, у той чуть сердце не остановилось.
Его глаза были ясными и голубыми, словно вода. Мокрый черный нос, большие уши и прочие собачьи черты исчезли, как будто переливающиеся ручьи унесли их с собой.
Он поднялся с трона, немного постоял, а потом направился к Ирме.
— Ого, а он красавчик! — ахнула Тарани.
— Хотела бы я иметь такого песика! — с восхищением прошептала Хай Лин.
Ану опустился на колени, бережно взял Ирми-ну руку и нежно поцеловал ее. У чародейки кровь прилила к лицу, так что оно стало цвета перезрелого помидора.
— Если бы я предложил тебе остаться здесь... со мной, — произнес Ану, ласково глядя на девочку, — ты бы согласилась?
У Ирмы на глазах выступили слезы. Наконец-то она чувствовала себя не липучкой для мух, а прекрасной бабочкой.
— Я не могу, — вымолвила она.
— Понимаю, — ответил Ану, поднимаясь с колен. — Поэтому не стану тебя упрашивать.
Он обнял ее и крепко прижал к себе.
— Пообещай, что не забудешь меня, — прошептал мальчик Ирме на ухо.
Чародейка ощущала его горячее дыхание на своей коже. Она покачала головой и сказала:
— Я всегда буду помнить тебя.
Ану выпустил ее ладонь из своих рук и обернулся к королю и королеве, которые стояли прямо у него за спиной. Истосковавшийся после долгой разлуки, он бросился в их объятия.
Королева поглядела на Ирму, глаза у нее покраснели, а лицо было мокрым от слез, но губы улыбались.
— Спасибо тебе за всё... Водяная Стражница! Спасибо, что смотрела на него не глазами, а сердцем!
Ирма улыбнулась, и уголки ее рта задрожали. Она повернулась к подругам и заявила:
— Я хочу домой. Вилл кивнула.
— Только надо решить, как поступить с ним, — она указала на склонившего голову Понтикаса, зажатого между двух воинов. — Может, возьмем его с собой в Кондракар, и там Оракул воздаст ему по заслугам?
— Нет! — воскликнул Ану, опередив короля. — Так просто я его не отпущу. Пусть сначала отведет меня туда, где всё еще бродит мой бедный друг Манор, лишенный имени и памяти. Он должен освободить его от чар, и тогда мы с Манором сами доставим его в Кондракар, на суд!
— Пусть будет, как распорядился мой сын. Уведите этого гнусного предателя, чтобы глаза мои его больше не видели! — приказал король солдатам. Понтикас молчал, покидая зал, но не сводил гневного взгляда с обидчиков.
Корнелия взмахнула рукой, и плющ, опутывавший выход, исчез, давая стражникам пройти.
— Подумать только! А ведь мы безгранично доверяли ему! Он был для нас как родной! Как же он мог?! — прошептал король, когда дверь глухо захлопнулась за преступником.
Вилл призвала Сердце Кондракара, и Ирма опустила веки. Чародеек окутал яркий свет, и они перенеслись в тишину.
Плывя сквозь пустоту, Ирма видела перед собой лишь ясные голубые глаза Ану.
Волны мягко терлись о пляж, и белопенные барашки волшебно сияли на фоне вечернего неба.
С моря дул теплый бриз, и луна ярко светила в безоблачном небе.
Вдалеке слышалась песня «Голубого гнома».
— Какое великолепное завершение для этого удивительного дня! — с восторгом вздохнула Вилл и взъерошила волосы.
— Простите, девочки, — виновато улыбнулась Ирма, — но я слишком устала, чтобы идти на концерт.
Пожалуй, я лучше отправлюсь домой и завалюсь спать.
— Но Ирма! — возмутилась Вилл. — Там же будут играть Мэтт и «Голубой гном»! Ты не можешь вот так просто уйти!
— Да ладно тебе, всё равно никто не станет по мне скучать, — ответила Ирма печально.
— Неправда! — возразила Хай Лин.
— Вот увидишь. — Ирма развернулась и пошла прочь по пляжу.
— Ирма! — крикнула ей вслед Тарани, но водяная чародейка даже не обернулась.
— Оставьте ее в покое, — с улыбкой сказала Корнелия. — Она права. Никто особенно не станет скучать по ней на концерте.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась Вилл.
— По крайней мере, никто не будет скучать по ней так же сильно, как один принц...
— Ммм... — протянула Вилл и с пониманием кивнула.
— Наверное, Ирме не терпится лечь спать и увидеть его во сне, — рассмеялась Хай Лин.
Той ночью Ирма так и не смогла уснуть. Она лежала и мечтала...

Эпилог

— Как замечательно снова вернуться сюда! — громко воскликнул мистер Коллинз, когда весь класс собрался в главном зале музея.
Рядом с ним столпились другие учителя, смотрительница музея миссис Сведаль, мэр Хитерфилда, а также целая куча фотографов и журналистов.
— Как вы все знаете, — продолжал мистер Коллинз, — главный экспонат будущей выставки, удивительная чёрная пирамида, была отреставрирована и возвращена на место как раз к официальной церемонии открытия экспозиции, совпавшей с окончанием ремонта. А сейчас я хочу передать слово смотрительнице музея, миссис Сведаль.
Миссис Сведаль выступила вперед с огромными ножницами в руках и подошла к натянутой перед входом красной шелковой ленте.
— Объявляю выставку открытой! — крикнула она и разрезала ленточку надвое.
Все дружно зааплодировали, а Ирма даже засвистела от избытка чувств.
— Эй, ты не слишком увлеклась? — улыбнулась Корнелия, положив подруге руку на плечо.
— Увлеклась, но не до потери памяти, — засмеялась Ирма.
Девочки стояли в самом конце очереди, но вот и они, наконец, вошли в музейные помещения, где миссис Сведаль и мистер Коллинз по очереди показывали посетителям экспонаты.
Учитель произнес пламенный монолог о черной пирамиде, после чего посетители переместились в следующий зал, и только пять чародеек не тронулись с места.
Они долго стояли молча, а потом Ирма приблизилась к пирамиде и возложила на нее ладонь.
— Ты ведь тоскуешь по нему, да? — спросила Корнелия.
Ирма отдернула руку и кивнула, не произнося ни слова. Она зачарованно глядела на свое отражение в блестящей грани.
Тут в дверях показалась голова мистера Коллинза. Он задержался взглядом на Ирме. — Тебя действительно заинтересовал этот экспонат, Ирма Лэр? — спросил учитель.
Чародейка посмотрела на него, слегка приподняв уголки губ. Если бы историк не знал ее так хорошо, он бы подумал, что в глазах девочки блестят слезы.
— Я просто хотела убедиться, что пирамида пуста, мистер Коллинз, — ответила Ирма с улыбкой.

у меня ссылки нету

пасиб

Глава 2
Расставшись с Тарани возле дома Корнелии, Вилл уныло побрела домой.
Ей хотелось, чтобы всё сложилось по-другому, чтобы Тарани, Ирма, Корнелия и Хай Лин выслушали ее жалобы на плохой день и утешили ее.
«Но они не стали, — со вздохом подумала Вилл. — А чего еще можно ждать от такого дня, как сегодня? Но давайте по порядку. Утро началось с того, что белка прогрызла дыру в моей любимой ярко-желтой футболке с лягушками на рукавах. Потом на уроке истории мистер Коллинз разразился очередным опросом. и кому бы вы думали достался самый Дурацкий и Мутный вопрос про Пелопоннесскую войну?
Разумеется, мне! и, конечно, это ну никак не связано с тем фактом, что Коллинз ухаживает за моей мамой и поэтому не делает мне
поблажек! Вилл поморщилась, представив себе маму и Коллинза, сидящих за СТ0лик0м при свечах и нежно держащихся за руки. — Кстати, это тоже можно добавить в список моих злоключений: моя мама встречается с учителем истории! Фу!»
Не то чтобы Вилл была против того, чтобы ее мама ходила на свидания. Совсем нет! Пусть встречается, с кем хочет. Но почему именно с учителем? С тем, кого Вилл видела в школе каждый день? А что, если ребята прознают? Вот стыдобища-то!
«и, как будто всего этого было мало, — продолжала рассуждать Вилл, — случилось еще кое-что. Кое-что похуже! Мои подруги перессорились! Отличный финальный аккорд для такого дня!»
Когда Вилл добралась, наконец до своего дома, к ее лицу приросла расстроенная гримаса.
«Вот я и дома, — с раздражением Подумала она. — Учитывая то, в каком стиле мы с мамой в Последнее время общаемся (если это можно назвать общением), впереди меня ждут новые неприятности!»
Вилл поднялась на лифте на свой этаж, отперла дверь ключом и сразу отправилась на кухню.
«Сегодняшний день может спасти только Порция шоколада», — подумала она.
Так и не успев дойти до кухни, девочка удивленно вскрикнула:
— Мама?! Ты уже дома? Так рано?
— Привет, Вилл! — прощебетала мама. — Ты вовремя, я как раз хотела с тобой поговорить.
«Только этого не хватало! подумала Вилл, заметив на мамином лице странную бледность. — Когда она так начинает разговор, значит, жди плохих новостей.
Глубоко вздохнув, Вилл прошла в гостиную, опустилась на большой мягкий диван и объявила:
Я вся внимание!
Мама скрестила руки на груди и принялась мерить шагами комнату.
— Даже не знаю, как сказать тебе об этом... — произнесла она подрагивающим голосом Ладно, скажу как есть. Я подала заявление о переходе на другую работу.
Вилл от неожиданности лишилась дара речи, иначе она бы непременно вскричала: Что ты такое говоришь? Нам нельзя уезжать! Это вопрос жизни и смерти!
Но девочка могла лишь беспомощно хватать ртом воздух и нервно стискивать диванную подушку. Тем временем мама торопливо продолжала:
— В июне, как только у тебя закончатся занятия, мы уедем отсюда.
Вилл по-прежнему была не в силах вымолвить ни слова. Она боялась, что сейчас сгорит на месте, прямо вместе с красным диваном.
и тут в ней вдруг проснулась Стражница.
«Разве я сидела сиднем, когда Тарани попала в Меридиане в плен и думала, что мы бросили ее? — спросила себя Вилл. — Нет! Я повела Стражниц в бой на спасение подруги! Разве я стояла в сторонке, когда Седрик превратился в монстра и не желал отдавать Сияющую корону, принадлежащую Элион? А вот и нет! Я напялила Корону, на которую было наложено губительное заклятие, на башку самого Седрика. и она вытянула из Фобосова прихвостня всю магию и положила конец его мерзким козням. Так неужели мне слабо возразить собственной маме?! Но я не смогу ей возразить, если не заставлю язык работать! Мне нужно вернуть себе речь!»
— Н-н-н-но почему? — наконец удалось выкрикнуть девочке.
— Потому что так будет лучше для нас обеих, — ответила мама, указав пальцем на Вилл, — в особенности для тебя! Я перейду в другой филиал
«Симультеха», а ты..
Но я не хочу уезжать из Хитерфилда! — прервала ее Вилл, упрямо скрестив руки на груди — Мы ведь только недавно сюда перебрались!
Мамины слова никак не укладывались у нее в голове. Она не могла вот так взять уехать из города! Не говоря уж о том, чтобы бросить подруг и отказаться от миссии Стражницы! Нет, ни за что! Только не сейчас, когда она начала наконец считать Хитерфилд своим домом и когда они с Чародейками восстановили в Меридиане Порядок! К тому же, Оракул велел Стражницам держаться вместо и быть наготове!
Как ей со своими обязанностями, уехав за сотни километров отсюда?
«Если бы только мама могла меня понять!» в отчаянии думала Вилл. Из глаз ее брызнули слезы. Девочка молча выслушивала мамины доводы.
Я пыталась обсудить это с тобой раньше, но за последние месяцы мы сильно отдалились друг от друга. Мне кажется, ты здесь не прижилась...
По-твоему, переезд решит все проблемы? Спросила Вилл, рывком отвернувшись от окна и поглядев маме в глаза. — Почему ты решаешь за нас обеих? Почему не посоветовалась со мной?
Мама, смягчив тон, потянулась к Вилл.
— Переезд в Хитерфилд не оправдал наших Надежд. Мы начнем новую жизнь где-нибудь в другом месте.
— А как насчет мистера Коллинза? — кипела Вилл. — О нем ты подумала?
«Да-а, — подумала Вилл, — видно, дело совсем плохо, раз я оказалась на одной стороне с Коллинзом! но, судя по маминому лицу, я задела ее за живое. Наверное, это все-таки был правильный ход!»
Мама присела и прикрыла лицо ладонями. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она сдавленно прошептала:
— С Дином я об этом еще не говорила, но он меня поймет. Я хочу лишь одного: чтобы ты была счастлива! Согласна, я совершила немало ошибок и...
— и продолжаешь их совершать! — выкрикнула Вилл, развернувшись к матери спиной, и устремилась в свою комнату. Она слышала, что мама спешит за ней, поэтому пригнула голову и прибавила скорости. — Я не хочу уезжать! — бросила девочка через плечо.
— Подожди! — взмолилась мама. — Давай поговорим спокойно! С тех пор как мы переехали в Хитерфилд, ты изменилась... очень изменилась! Если это не из-за переезда, то из-за чего тогда? Давай разберемся, Вилл!
Вилл так отчаянно затрясла головой, что пряди рыжих волос захлестали ее по щекам и попали в глаза. Она ворвалась в свою комнату и захлопнула дверь прямо у мамы перед носом.
У меня больше нет сил общаться через закрытую дверь! — крикнула мама.
Вилл в ответ с шумом привалилась к двери, а потом сползла на пол. Задрав колени к подбородку, она уткнулась лицом в руки и разрыдалась. Через пару минут она услышала в коридоре удаляющиеся мамины шаги. Этого девочка и хотела, чтобы ее оставили в покое. Вроде бы...
«Как тебе объяснить, мама? — думала чародейка, и по лицу ее струились слезы. — Не могу же я выдать нашу тайну! Но если не предпринять меры, наш союз W.I.Т.С.Н. распадется! Надо с кем-то посоветоваться. Но с кем? Мне срочно нужна дружеская помощь!»
В глазах всё расплывалось от слез. Вилл полезла в карман толстовки и достала мобильник. Всё еще всхлипывая, предводительница чародеек принялась нажимать кнопки. Уж сейчас-то ее точно поймут и пожалеют! По крайней мере, Вилл на это надеялась.
Глава 3
Би-и-ип! Би-и-ип! Бп-и-ип!
Тарани покосилась на дверь гостиной, где трезвонил телефон.
«Странно! — насупившись, подумала она. — Никогда не замечала, что у нашего телефона такой невероятно противный сигнал. Впрочем, меня сейчас всё раздражает. Особенно...»
— Нет, Тарани! даже слышать не желаю!
«...Моя мама», — мысленно застонав, подумала Тарани.
Тарани стояла, упрямо скрестив руки, и выслушивала мамины речи. Обычно доводы, которые та приводила, оказывались вескими и разумными, но сегодня ее критика была совершенно необоснованна!
— Я тебе в последний раз говорю! — твердо заявила мама. — Я не желаю, чтобы ты встречалась с этим... Найджелом!
Мама с ее строго подстриженными иссиня-черными волосами и темными глазами выглядела как нельзя более сурово. Но даже при этом Тарани решилась обиженно возразить:
— Мы с Найджелом просто дружим, мам! Он славный!
Лицо мамы немного смягчилось. Кто-нибудь мог бы подумать, что это добрый знак, но Тарани-то знала лучше. Просто судья Кук задумалась, подбирая исчерпывающий ответ на слова дочери. Тарани обхватила себя руками.
Ожидая маминого приговора, Тарани краем глаза заметила, как ее старший брат Питер влетел в гостиную и схватил трубку все еще трезвонившего телефона.
— Алло! А, привет, Вилл! У меня дела нормально, а у тебя как? — сказал он.
После паузы Питер глянул на широкий дверной проем, отделявший залитую солнцем гостиную от кухни.
— да, Тарани дома, но сейчас у нее серьезный разговор с мамой. и, по-моему, это надолго.
«С чего это ты вообразил, Питер?» — с сарказмом подумала Тарани.
Питер повесил трубку и направился к кухне. Тарани вздохнула. Привалившись спиной к дверному косяку, парень с неловкой улыбкой переводил взгляд с мамы на сестру и обратно.
«Отлично! подумала Тарани. — Теперь у нас еще и зрители есть. и надо бы хуже, да некуда! Мне не дают поговорить с лучшей подругой, Питер надо мной насмехается, а мама вообще совершенно несправедлива!»
Но самое обидное, что Тарани знала, отчего мама так ополчилась на Найджела.
Судья Кук не могла простить мальчику его прошлого проступка.
Тарани встряхнула головой. Найджел, которого она знала, был добрым и мягким, сложно даже вообразить, что когда-то он считался хулиганом. А мама, похоже, думала, что он таким и остался. Она полагала, что он по-прежнему состоит в шайке Урии.
Найджел рассказывал Тарани, что попал в компанию Урии случайно, и их дикие выходки были ему не по душе. Однако он всё же в них участвовал — до тех пор, пока мальчишек не поймали.
Тарани виновато вспомнила, что случилось в тот день. Когда по городу поползли слухи, что в Хитерфилдском музее видели чудовище, Найджел, Урия и два его тупых прихвостня, Курт и Лорент, ночью тайком пробрались в здание
Урия думал, что ничего плохого из этого не выйдет — ведь он на самом деле не верил в монстров.
и только Тарани и остальные Стражницы знали, что это правда! В музее действительно появилось чудовище — Седрик пробрался туда, чтобы подстеречь и уничтожить чародеек.
Но сложилось так, что и у Урии, и у Седрика все планы пошли прахом. Из-за неуклюжего Курта в музее сработала сигнализация. Седрик успел нырнуть в портал и перебраться в Меридиан, а Урию и его шайку арестовала полиция — за взлом.
Дело вела судья Кук, мама Тарани. Она приговорила четверых незадачливых преступников к трем месяцам общественных работ в музее.
и это им еще повезло. Тарани догадывалась, что приговор мог бы быть куда жестче.
С тех пор Найджел покинул банду Урии, и они с Тарани начали видеться каждый день.
«А теперь мама хочет всё это разрушить!» — с возмущением думала чародейка.
— После случая в музее он изменился! — убежденно заявила Тарани. — Но ты этого не замечаешь! Ты относишься к нему предвзято!
— А даже если и так, что с того? — ответила мама. — В суде я должна быть объективной,
а дома могу иметь свое мнение. Особенно если речь идет о будущем моей дочери и ее друзьях. Найджел может казаться симпатичным, дружелюбным и милым, но всё равно он мне не по душе!
Тарани развернулась так быстро, что ее унизанная бусинками косичка со стуком ударилась об очки. По пути в свою комнату чародейка услышала спокойный, с ленцой, голос Питера:
— Ну что, мам, ты вынесла обвинительный приговор, несмотря на отсутствие состава преступления?
— Мы не в суде, Питер, — раздраженно отрезала миссис Кук. — и твоей сестре сейчас нужен не адвокат, а немножко здравого смысла!
Тарани упрямо набычилась. Ей хотелось стереть мамин сердитый голос (да и весь разговор вообще) из памяти! Она ворвалась в свою комнату и захлопнула дверь.
«Если она думает, что я перестану видеться с Найджелом, — сказала себе Тарани, направляясь к окну, — то очень ошибается. Как она может меня о таком просить?!»
Девочка направилась к своему любимому месту в комнате — широкому подоконнику. Зеленые занавески были отдернуты, и подоконник нагрелся от солнечных лучей. Тарани бросила туда подушку и уселась, привалившись спиной к оконной раме.
— Мама не знает Найджела так хорошо, как я, — сердито фыркнула она. — А если бы знала, она бы ни за что... Ой!
Краем глаза девочка заметила за окном, во дворе, какое-то движение. для белки или кошки фигура была слишком крупной.
Тарани развернулась и уставилась в окно.
Точно! Она не ошиблась! Там, внизу, был человек. Очень высокий широкоплечий мужчина, шнырявший в кустах за низкой кирпичной оградой, окружавшей дом Куков.
— Кто это? — прошептала Тарани себе под нос. — Я точно видела кого-то в кустах!
Раньше Тарани непременно задрожала бы от страха и кинулась к маме в объятия. Но в последнее время изменился не только Найджел. Волшебный огонь, наполнявший пальцы чародейки, пылал и в ее сердце, наполняя его силой и храбростью.
Тарани распахнула окно и ловко спрыгнула на траву. Осторожно подкравшись к ограде, девочка пристально вгляделась в гущу кустов и деревьев.
Там никого не было.
«Но я уверена, что мне не привиделось...» — подумала Тарани, всё же немного сомневаясь.
Она приложила ладонь козырьком ко лбу, защищаясь от солнца, и снова всмотрелась в кусты. Так ничего и не разглядев, она пожала плечами.
«Никого, — сказала себе чародейка, собираясь вернуться в комнату. — Наверное, почуди... Ой!»
Тарани почувствовала, как от лица, а может, и от всей верхней половины туловища, отлила кровь! К счастью, ноги ее не подвели, и она под- бежала к стене дома и рухнула на колени.
Там, на красной кирпичной кладке, прямо под распахнутым окном липкой черной краской были начертаны слова. Жуткие, как вонь похожей на смолу краски: «Я ЗНАЮ, КТО ТЫ, ТАРАНИ!»
Чародейка ахнула и испуганно огляделась по сторонам. Теперь она действительно задрожала. Она еще раз окинула двор внимательным взглядом. и снова ничего не увидела.
«Кто мог это написать? — гадала Тарани, повернувшись к уродливым каракулям. — и что он обо мне знает?»
Вдалеке послышался велосипедный звонок. Сюда кто-то ехал!
«Лучше поскорее избавиться от этой писанины! — подумала Тарани в смятении. — А потом надо обо всем рассказать девочкам. Возможно, кто-то раскрыл наш секрет!»
Направив на стену раскрытую ладонь, Тарани зажмурилась и призвала свою магию. Она ощутила, как по ее телу растекается тепло. Оно приятно забурлило в груди, потом устремилось к руке и сосредоточилось в ладони.
Пшшш!
Тарани раскрыла глаза и увидела слетающий с ее пальцев оранжевый дымок. Пламя с шипением соприкоснулось с кирпичной стеной. Не прошло и пары секунд, как под испепеляющей силой магии надпись исчезла.
Покончив с колдовством, Тарани вскочила на ноги, с опаской поглядела на зеленые заросли за оградой и забралась через окно обратно в свою комнату.
Оказавшись внутри, огненная чародейка принялась размышлять: «Прежде всего надо позвонить Вилл. А потом Хай Лин. Ой, нет, постойте!»
Тарани тяжело плюхнулась на подоконник. до нее только сейчас дошло, что она применила волшебство прямо на улице, посреди бела дня! Разумеется, она никого не видела поблизости, но кто знает?.. Может быть, кто-то притаился в укромном месте и наблюдал за каждым ее шагом!
«А если это я виновата в том, что нас разоблачили? — подумала чародейка. — Остальные Стражницы придут в бешенство! Пожалуй, лучше пока затаиться и подождать, как станут развиваться события».
С сердцем, полным тревоги, Тарани спустилась на кухню к ужину. За столом царила напряженная атмосфера, мама всё еще сердилась на дочку и почти не разговаривала.
Помучившись с домашней работой, Тарани в тот вечер легла спать раньше обычного.
«Надеюсь, завтра, — подумала девочка, когда ее отяжелевшая голова коснулась подушки, — я смогу забыть обо всем этом!»
Тарани неохотно приоткрыла один глаз и покосилась на стоявший у изголовья будильник, чтобы понять, сколько ей еще осталось спать.
Большая стрелка была на двенадцати, а маленькая на... одиннадцати?!
У девочки от изумления глаза полезли на лоб.
— О нет! — вскричала она. — Уже одиннадцать! Я жутко опаздываю! Будильник сломался!
Тарани рынком соскочила с постели, отбросив в сторону розовую простыню и миленькое лоскутное одеяло. Выбежав из своей комнаты, она крикнула: — Почему никто не удосужился меня разбудить?
Девочка вышла в коридор и сонно протерла глаза. Она ожидала услышать извиняющийся голос папы, или мамы, или брата, но ей никто не ответил.
— Мама! — позвала она. — Папа! Питер! Тарани добралась до кухонной двери и заглянула внутрь. Но вместо собравшейся за завтраком семьи она увидела лишь сверкающий чистотой пустой кухонный стол. Всё прибрано, свет не горит, и кофейник пуст.
— Никого нет! — проворчала Тарани. - Все разбежались по своим делам, а обо мне даже не вспомнили. Великолепно!
Тарани поглядела на кухонные часы — те показывали 11.02,
«Раз уж я всё равно опоздала, — подумала чародейка, — можно выкроить минут пятнадцать на завтрак. Просто умираю с голоду!»
По пути к холодильнику Тарани снова потерла глаза. Они были опухшими. Девочка чувствовала себя разбитой.
«и неудивительно, — посетовала Тарани. — Эта надпись на стене не давала мне уснуть! Из головы не выходила! Я всю ночь думала, кто бы мог ее оставить».
Тарани взяла банку с вишневым джемом и два ломтика мягкого белого хлеба. Потом засунула хлеб в тостер и, ожидая, пока он поджарится, опустила нож в банку с джемом.
«А может, это очередная шуточка Ирмы?» — пришло ей в голову, пока она рассеянно размешивала содержимое.
При мысли о том, что Ирма пробралась к ней во двор, в одной руке держа баллончик с краской, а другой зажимая рот, чтобы не расхохотаться, Тарани немного повеселела.
«Ну конечно! — сказала себе она. — Это вполне в ее духе!»
Поджаренные ломтики выскочили из тостера, и чародейка принялась намазывать их джемом,
«Надо сегодня же поговорить с Ирмой!» — решила она.
Приободрившись, Тарани села за стол и откусила большой кусок тоста.
и вдруг до нее донесся шум.
Клац!
Перестав жевать, Тарани медленно, с опаской поглядела через плечо.
В ее комнате кто-то громко и зловеще топал!
Тарани вскочила со стола, подбежала к кухонной двери и робко выглянула в коридор. Там
никого не было, а дверь в ее комнату в самом конце длинного коридора оказалась закрыта.
Нервно потирая ладони, девочка на цыпочках двинулась к ней.
«Может, что-то упало, — попыталась успокоить она себя. — Или сквозняком захлопнуло...»
Когда она добралась до своей комнаты, ей отчаянно хотелось лишь одного — развернуться и убежать куда подальше. Но она всё же заставила себя взяться за ручку и открыть дверь. Затаив дыхание, Тарани заглянула в свою собственную комнату.
«Уф! — выдохнула она с улыбкой облегчения. — Нельзя быть такой трусихой! Тут никого нет!»
Чародейка осторожно зашла внутрь. Стоило ей отпустить ручку, как дверь стала медленно закрываться, издавая неприятный скррриииип.
У Тарани с перепугу волосы на затылке встали дыбом. Она с подозрением огляделась, сама не зная, что ищет. Странную фигуру под одеялом? Зловещую тень в углу? Или...
А-а-а-а-а! — завопила девочка.
На открытой дверце шкафа изнутри краснела надпись.
Ахнув, Тарани подбежала ближе. Очков на девочке не было, поэтому ей пришлось чуть ли
не прижаться носом к дверце, чтобы разобрать написанное: «Я ЗНАЮ, КТО ТЫ!»
— Нет! — вскрикнула Тарани, зажав рот трясущимися руками.
А потом она заметила кое-что еще.
Прямо под корявыми буквами к белой дверце шкафа была прилеплена фотография. девочка сорвала снимок с дверцы, вгляделась в него, и по щекам у нее потекли слезы.
— Это ведь я! — в ужасе воскликнула чародейка.
На фото она лежала, уткнувшись лицом в подушку. Виден был только один глаз, да и тот закрытый. и еще, на ней оказался тот же самый розовый топик, что и сейчас.
«Кто-то вошел ночью в мою комнату! — подумала Тарани, присаживаясь на краешек матраса. — и сфотографировал меня, пока я спала!»
Словно сквозь дымку, чародейка поглядела на этажерку, где хранились ее принадлежности для съемок. Фотоаппарат лежал слева на верхней полке, а не на средней, куда всегда клала его Тарани.
«Камера не на месте! Этого… этого просто не может быть!»
Пытаясь совладать с чувствами, девочка подняла с полу джинсы и наобум выхватила из гардероба зеленую кофту. Торопливо оделась и выскочила из дома.
«Нужно поскорее предупредить остальных! — сказала она себе, запирая дверь, и ринулась
к своему велику. — Надо было еще вчера вечером рассказать девочкам о надписи на стене! и почему я этого не сделала?!»
Вскоре чародейка завернула за угол, и перед ней выросло здание Шеффилдской школы. Тарани даже не стала тратить время, чтобы повесить на велосипед замок, а сразу помчалась к крыльцу.
«Надеюсь, я не опоздала, и с девочками не случилось ничего страшного!» — бормотала она про себя.

У меня есть книги.Но моя самая любимая это "Колодцы тумана".
есть две книги "Дружба творит чудеса" 8 и 5.
Клёвый диз. Witc(с Хаей нет!)
Дневничок.
Тесты
100 ч. способов ну не помню как называется!С родителями что-то!(к сожелению мама до неё добралась и прочитала)

Ура! Вчера купила "Твой стиль" и увидела там красивехонькие книжки!
"Ведьма. Грозы Виндмира"
"Ведьма. Золотой Ручей"
"WITCH . Королева Ночи"
"WITCH. Свежая роза"

Элион Лионна
Покопайся на прилавках, даже в таком захудевшем городке, в котором я была, гдде 15 тыщ чебуреков, нашлись все самые новые книги.